Игорь Максимычев Получилось так, что именно сентябрь стал свидетелем поворотных событий в совместной истории русских и немцев последнего времени. 8 сентября 1955 г. с официальным визитом в Москву прибыл первый канцлер ФРГ Конрад Аденауэр. Сегодня трудно представить себе, какой напряженной была в тот момент политическая обстановка в Европе и в мире. Только что окончательно завершился раскол континента на противостоящие друг другу блоки. Войска по обе стороны разделившей Европу линии стояли на исходных позициях. Германские государства, на которые распался после войны рейх, стали членами находившихся в конфронтации НАТО и Организации Варшавского договора. Начали формироваться первые регулярные части бундесвера и национальной народной армии ГДР. Ни о каком взаимном доверии между блоками не могло быть и речи. И в этот острейший момент Москва обратилась к Бонну с предложением наладить нормальные отношения между СССР и ФРГ. После некоторых колебаний и вопреки советам своих западных союзников Аденауэр дал согласие на начало переговоров.
Для советского руководства ФРГ с момента своего провозглашения 23 мая 1949 г. была марионеткой в руках американцев, добивавшихся «отбрасывания» СССР с тех позиций в Европе, которые он занял по праву победителя. Вступление ФРГ в НАТО, состоявшееся в мае 1955 г., грозило возрождением германского милитаризма и сводило на нет многолетние усилия СССР, добивавшегося сохранения единства Германии. Единая Германия нужна была Москве прежде всего для того, чтобы было с кем заключить мирный договор, определяющий германский послевоенный статус, который не мог не быть нейтральным, и границы, как они сложились после войны. В январе 1955 г. СССР, учитывая мнение ГДР, прекратил состояние войны с Германией, что дало ему юридическую возможность вступать в договорные отношения с ФРГ, считавшей себя единоличной преемницей рейха. В то же время этот шаг Кремля четко показывал, что вопрос о мирном договоре и, следовательно, о единстве Германии отложен отныне Советским Союзом в долгий ящик. Приглашая Аденауэра в Москву, СССР собирался юридически закрепить германскую двугосударственность и даже без мирного договора подвести Запад к признанию территориальных итогов войны.
Для Западной Германии СССР оставался главным противником, препятствовавшим восстановлению немецкого влияния в Европе. Конечно, на протяжении десятилетнего послевоенного периода Москва добивалась воссоздания единого германского государства, одна мысль о котором бросала в дрожь западных союзников–оккупантов ФРГ. Но это была бы нейтральная Германия с сильным гэдээровским акцентом. Такой Германии Бонн хотел меньше всего. С точки зрения западных немцев, холодная война была подарком судьбы, позволившим им избежать второго Версаля, который наверняка был бы еще тяжелей, чем тот, который завершил Первую мировую войну. Вместо диктата победителей ФРГ получила в союзники США и помощь по плану Маршалла. За подарок пришлось расплатиться временным расколом страны. Частично искренне политический класс ФРГ провозглашал, что концентрированным давлением Запада на СССР можно будет добиться его ухода из ГДР и стран Восточной Европы. В противовес предложению СССР о диалоге западных немцев с восточными ФРГ официально выдвинула тезис: «Четыре державы-победительницы допустили раскол Германии, им его и преодолевать». Логика данного тезиса не только допускала, но и требовала установления прямого контакта ФРГ с СССР.
Переговоры в Москве шли нервно, но закончились позитивно – соглашением об установлении дипотношений. Параллельно СССР пообещал освободить или передать властям германских государств немецких военных преступников, осужденных советскими судами, и способствовать выезду из СССР советских граждан немецкой национальности. К концу сентября соглашение было ратифицировано парламентами обеих стран. С начала октября лица обговоренных категорий начали прибывать в ФРГ. Первый посол СССР в ФРГ В.А. Зорин приехал в Бонн 20 декабря 1955 г. Хотя установление дипломатических отношений не означало, что СССР и ФРГ превратились в друзей, переговоры принесли существенную пользу. Был создан канал для прямых контактов. Стороны убедились в том, что могут верить друг другу на слово. ФРГ продемонстрировала самостоятельность, а СССР – готовность находить практические развязки по сложным проблемам двусторонних отношений.
В итоге вполне позитивное событие запечатлено в истории 3 сентября 1971 г., когда в здании бывшего Союзного контрольного совета в Германии было подписано Четырехстороннее соглашение по (Западному) Берлину. Хотя ФРГ официально в переговорах не участвовала, с ней (как и с ГДР) шли постоянные консультации. Соглашение положило конец затяжному берлинскому кризису, отравлявшему атмосферу в Европе в целом. К тому времени западногерманская политика убедилась в бесперспективности силового давления на СССР и ГДР. Правительство ФРГ во главе с Вилли Брандтом начало интенсивный диалог с ГДР в рамках «новой восточной политики». Но было ясно, что без прогресса в сфере связей с СССР встречного движения со стороны восточных немцев ожидать не приходилось.
В августе 1970 г. Брандт подписал Московский договор с СССР, означавший признание послевоенных реальностей, однако вступить в силу договор мог только после урегулирования ситуации вокруг Берлина. Сложность проблемы заключалась в том, что ФРГ и западные державы в течение многих лет использовали Западный Берлин как опорную базу для подрывных действий против ГДР, территория которой окружала город. Для обеспечения стабильности в центре Европы СССР, безопасности которого также угрожали подобные действия, ультимативно потребовал в 1959 г. создания не входящего ни в ГДР, ни в ФРГ «вольного города Западный Берлин» с выводом из него гарнизонов США, Англии и Франции.
Компромисс стал возможен на основе сохранения за Западным Берлином статуса оккупированной территории. Было подтверждено принципиальное положение, что Западный Берлин не принадлежит ФРГ и не управляется ею. Тем самым был открыт путь к достижению международной разрядки, установлению доверительных отношений между руководством ФРГ и СССР, налаживанию прямых связей между обоими германскими государствами и их приему в ООН, выработке Хельсинкского акта Совещания по безопасности и сотрудничеству в Европе.
Также юбилейной датой (15 лет) является 12 сентября 1990 г., когда в Москве был заключен договор об окончательном урегулировании в отношении Германии, под которым стояли подписи министров иностранных дел ФРГ и ГДР, а также Франции, СССР, Англии и США. Этот документ заменил собой мирный договор, против которого возражали ФРГ и ее западные союзники, считавшие, что мирный договор означал бы возобновление деления Европы на победителей и побежденных. «Окончательное урегулирование» позволило немцам юридически, политически и психологически выступать на равных с четырьмя державами. Оно означало также международное благословение присоединения ГДР к ФРГ 3 октября 1990 г. Поскольку все было предрешено заранее, подписавшие документ правительства отнеслись к нему как к неизбежной формальности, тем более что один из сигнатариев через месяц исчез с карты. Среди обязательств обоих германских государств, принятых ими на себя по «окончательному урегулированию», значилось обещание, что «с немецкой земли будет исходить только мир». Участие люфтваффе в натовских бомбардировках Югославии в 1999 г. без санкции СБ ООН было нарушением данного обязательства.
Объединение Германии по боннскому сценарию не вызвало беспокойства в Москве. Здесь считали, что перестройка отменила все противоречия в мире. Чрезвычайно активное воздействие западных немцев на развитие событий в ГДР в 1989–1990 гг. советская общественность не заметила. Политики в Москве воспринимали революционные сдвиги в ГДР как события, родственные по своему содержанию тем, которые развертывались в самом СССР, и полагали, что дело идет к созданию подлинно демократической ГДР. Решение Восточной Германии о присоединении к ФРГ несколько озадачило и обескуражило советский парламент, однако контроль над ситуацией был уже утрачен. Оставалось надеяться, что дружественный потенциал, накопленный в отношениях с ГДР, окажет благотворное влияние на объединенную Германию, и Россия получит большого друга вместо маленького.
Эти надежды стали реализовываться в период канцлерства Герхарда Шрёдера. Началось преодоление раскола Европы. Одним из показателей позитивного развития является подписанное Путиным и Шрёдером 8 сентября 2005 г. российско-германское соглашение об энергетическом альянсе, решающим шагом к которому станет строительство балтийского газопровода Выборг–Грейфсвальд. Соглашение достигнуто вопреки истерической кампании, развернутой в Польше и Прибалтике. Канцлер проявил характер, особенно если учесть, что это произошло в разгар предвыборной кампании.
Российско-германские отношения достигли за последние семь лет такой интенсивности, что никакие температурные перепады им уже не страшны надолго. К тому же не надо сужать взгляд на перспективы наших связей до четырехлетних промежутков между выборами в бундестаг. Задел на будущее, которого добились сейчас Россия и Германия, рассчитан на многие десятилетия взаимовыгодного сотрудничества. Он не может пропасть, поскольку отвечает интересам обеих стран и Европы в XXI веке.
