Евгений Григорьев.
Немцам уже отнюдь не чужда мысль, что канцлером станет не просто лидер оппозиции, а женщина-политик.
Фото Reuters
В берлинском воздухе, воспетом шлягером, известным почти каждому немцу, отчетливо носятся запахи смены власти. Конечно, светлокаменное сооружение Ведомства федерального канцлера, что находится через большую поляну прямо напротив рейхстага, не выглядит тонущим «Титаником». Но по всем признакам появление 18 сентября нового капитана (или в данном случае «капитанши») большого германского корабля выглядит достаточно вероятным. Преимущество в личной популярности канцлера Герхарда Шрёдера, опирающейся на политический опыт, врожденное обаяние, да и «административный ресурс», конечно, составляет важный, но едва ли решающий фактор.
Уж слишком серьезно рейтинг социал-демократического «коренника» красно-зеленой коалиции отстает от предвыборных показателей оппозиции. Преодолеть этот разрыв за пять дней до голосования считается здесь практически невероятным. Блок ХДС/ХСС почти наверняка станет сильнейшей по численности фракцией в новом бундестаге.
От берлинских собеседников чаще всего слышишь, что канцлеру остается надеяться только на чудо. А наиболее смелые в таких обстоятельствах журналисты не упускают случая кольнуть и Шрёдера, и главу дипведомства Йошку Фишера вопросом о том, чем они намерены заняться в дальнейшем.
Судя по всему, немцам уже отнюдь не чужда мысль, что канцлером станет не просто лидер оппозиции, а женщина-политик. Аналогий не найти ни в былой истории рейха, ни в истории обоих послевоенных германских государств, ни объединенной Германии, которая вскоре после выборов отметит свое пятнадцатилетие. К тому же не секрет, что определенные круги «старой ФРГ», имеющие немалое влияние и на представления электората этой части страны, претендовали на исключительное «наследственное право» определять политику и единого государства.
Сегодня незаметно, чтобы кого-либо пугал поход во власть «немки с Востока», да еще выросшей в условиях особенно жесткого варианта социализма ГДР и начавшей политическую карьеру только 15 лет назад. Чем это не феномен, свидетельствующий о возросшей зрелости немецкого демократического общества, а заодно о его «нормальности». Но в этом, пожалуй, немало «виновата» и сама Ангела Меркель.
Кандидат на канцлерский пост уже давно не «золушка немецкой политики», замеченная и взращенная затем на министерских и партийных постах канцлером Гельмутом Колем. В активе ее политической суверенности поразительные успехи возглавляемой ею партии ХДС на ряде важных земельных выборов. Эти победы, собственно, и вынудили Шрёдера попытаться поправить устойчивость своего правительства досрочными выборами.
Как бы Меркель ни уступала сопернику в ораторском искусстве, бесспорно, что ее авторитет в ходе этой избирательной кампании отмечен знаком «плюс». Надо было обладать политической смелостью, чтобы предложить избирателям повышение НДС, чреватое ростом потребительских цен. Например, президент США Джордж Буш, как было дано понять ее представителю в Белом доме, не рискнул бы пойти на это перед выборами.
Вопреки надеждам социал-демократов Меркель – при известных элементах соперничества и порой несовпадении представлений как в рядах ХДС, так и между ХДС и баварским ХСС – вполне удалось добиться сплоченных действий этих партий и их ведущих деятелей в борьбе за победу 18 сентября.
В отличие от выборов 2002 года, проблемы войны, мира, Европы и в целом популярная внешняя политика как козырь правительства не играют сейчас существенной роли. Возможно последний визит Путина к Шрёдеру, состоявшийся 8 сентября, их переговоры, подписание важного соглашения о газопроводе и, разумеется, беседа с Меркель – все это еще комментировалось на следующий день в утренней прессе. Но вечером в информационном поле все опять крутилось вокруг выборов. И Шрёдер был уже далеко от столицы в Саарбрюкене и Рюссельсхайме, где опять шла речь о реформах, экономике, безработице.
Проблемы это для немцев острейшие, но не новые. Хотя говорят, что история возвращается как фарс, в летописи избирательных кампаний объединенной Германии нынешняя – просто слепок предвыборной «сшибки» 1998 года, когда Шрёдеру и его соратникам удалось «свергнуть» Коля. Последние четыре года его правления рост ВВП не превышал 1,4%, безработица зашкаливала за 4 млн. Государственный долг рос неудержимо. Спустя семь лет, при канцлерстве Шрёдера, среднегодовой рост экономики колеблется на уровне 1,2%, бюджетный дефицит тоже распухает ежегодно на десятки миллиардов евро, а работы не имеют около 11% населения, или более 4,7 млн. человек. По сравнению с ситуацией семилетней давности разница не столь уж велика, но теперь уже не СДПГ, а ХДС/ХСС идут на выборы под флагом критики деятельности правительства и обещаний вывести страну на путь нового процветания.
В свое время, став канцлером, Шрёдер совершил в пылу победоносной эйфории не продуманный до конца шаг. Он оповестил страну в своем первом правительственном заявлении, что мерилом успеха или неудачи красно-зеленой коалиции будет решительное повышение занятости. Обязательство зримо не выполнено, хотя канцлер и его соратники безусловно предпринимали серьезные усилия. В остатке же недовольство значительной части населения политикой федерального кабинета, оживление противостоящих сил не только на правом, но и на левом политическом фланге.
В целом немецкое общество сознает необходимость реформ, не отвергает их. Но соответствующий правительственный план реформ, рассчитанный до 2010 года, осуществлялся с завышенными материальными и психологическими издержками. Между тем они особенно нетерпимы как раз для традиционного социал-демократического электората с его представлениями о социальной справедливости и защищенности. Реформируя сферу труда, сохранили, к примеру, разницу в размере пособий по безработице в пользу обитателей западной части единой страны, чтобы сэкономить на копейках в 14 евро, жалкие в общих масштабах 260 млн. евро в год. И лишь в августе правительство спохватилось, постановив из предвыборных соображений «уравнять» эти выплаты независимо от местожительства людей. Некоторые реформы обходились значительно дороже и в финансовом отношении, чем предусматривалось в проектах.
Собственно говоря, обвиняющая кабинет Шрёдера во всех грехах оппозиция ХДС/ХСС должна была бы разделять ответственность за неудачу или недостатки реформаторского курса последних лет. В основных социально-экономических идеях главных противоборствующих сторон принципиальной разницы не было и нет. Оппозиция, в частности, голосовала за важнейшие социально-экономические законы в бундестаге.
Общая установка выглядит примерно так: для подъема экономики, обеспечения ей в эру глобализации конкурентных преимуществ следует в первую очередь облегчить условия для предпринимательства. Причем главным образом путем снижения его доли в покрытии социальных расходов общества за счет широких слоев населения. Производным же такого курса должен стать рост экономики и занятости. Пока это не удалось. Рекорды экспорта позволяли экономике чуть прибавлять в весе, а недостаточный потребительский спрос сдерживал ее.
На взгляд ХДС/ХСС, причину следует искать в половинчатости реформ, непоследовательности и нерешительности в их проведении. В случае победы на выборах она намерена взять этот курс круче, поднять налоги, вычеркнуть даже такие льготы, как повышенная оплата за работу в ночное время или выходные дни. СДПГ, естественно, пугает избирателей «закручиванием гаек». Но, как показывают и на финальном этапе избирательной кампании преимущественные рейтинги оппозиции, без кардинального успеха.
Ангела Меркель ведет себя осмотрительней. «Я не назову, сколько и когда точно возникнет рабочих мест в результате наших реформ, ибо такие заявления слишком часто разочаровывают людей», – говорила она в середине августа. На ее стороне явные симпатии экономических кругов. Один из крупнейших представителей германской индустрии, годами близкий Шрёдеру, стал консультантом его соперницы. Иными словами, Меркель продемонстрировала избирателям, что умеет выбирать людей, решительна, когда того требуют обстоятельства, и весьма уверена в себе, заявляя, что, реформировав в последние годы свою партию, теперь готова к реформированию Германии. Те же опросы показывают, что очень многие избиратели сомневаются в том, что при Меркель действительно удастся подхлестнуть экономику и обуздать безработицу в тени Молоха глобализации.
Альтернативный курс предлагает только Левая партия. ЛП предлагает поднять внутренний потребительский спрос населения увеличением зарплаты, усилить за счет налогов с богатых (о чем, кстати, помышляют в своей программе и социал-демократы) инвестиционную деятельность в перспективных сферах и на этой основе решить проблемы подъема экономики и сокращения безработицы. Но главные политические силы объявляют это популизмом, и трудно предположить, чтобы они допустили смену социально-экономических векторов, даже если левые станут третьей по численности фракцией бундестага.
В случае чего, а также нехватки голосов для «первоплановой» черно-желтой коалиции ХДС/ХСС с либералами СвДП или, пуще того, парламентского пата в Берлине (по примеру 60-х годов в Бонне) воцарится «большая коалиция» в составе христианских и социал-демократов. Скорее всего во главе с Ангелой Меркель, но наверняка без Шрёдера.
═
Берлин
