Яков Этингер
Их расстреливали из немецких «вальтеров». За ночь казнили от 200 до 350 человек.
Фото Дмитрия Донского (НГ-фото)
Всего в ходе событий 1939 года в руках НКВД оказалось около 300 тысяч польских военнослужащих. Среди них были не только кадровые военные, но и призванные из запаса с началом войны с Германией представители широких кругов польского общества, включая интеллигенцию. В конце 1939 года было создано Управление по военнопленным и интернированным во главе с Петром Сопруненко, в ведении которого находились узники лагерей Центральной России, тюрем Западной Белоруссии и Западной Украины.
5 марта 1940 года Берия направил Сталину докладную записку, в которой предлагал дела находящихся в лагерях для военнопленных 14 700 бывших польских офицеров, а также дела арестованных и находящихся в тюрьмах в западных областях Украины и Белоруссии в количестве 11 000 человек «рассмотреть в особом порядке» с применением к ним высшей меры наказания – расстрела. Рассмотрение дел должно было пройти без вызова арестованных и без предъявления обвинения. Эту докладную записку Берии завизировали все члены тогдашнего политбюро, в том числе Ворошилов, Молотов, Микоян, Калинин, Каганович. Сейчас невозможно сказать, была ли это инициатива самого Берии или он составил записку по указанию Сталина.
Польские военнопленные были сосредоточены в трех лагерях: в Катыни (Смоленская область), в Старобельске (Харьковская область), в Осташкове (Тверская область). В числе заключенных в лагерях была практически вся элита польской армии, включая 295 генералов, полковников и подполковников, и элита польской интеллигенции. Кстати, среди расстрелянных в Катыни был отец польского режиссера Анджея Вайды, который собирается ставить фильм о катынской трагедии. Одновременно были арестованы, но не казнены такие известные в будущем деятели, как президент Польши Войцех Ярузельский, генерал Владислав Андерс, который потом командовал сформированной на территории СССР польской армией, будущий премьер-министр Израиля Менахем Бегин, а также видные деятели польского социалистического движения Виктор Альтер и Генрик Эрлих, погибшие в 42-м году в застенках НКВД.
Характерно, что убийство польских офицеров в апреле и, частично, в мае 1940 года было скоординировано с проводившейся в то время гитлеровской «акцией АБ» (аресты польской интеллигенции). Разъясняя ее сущность, генерал-губернатор оккупированных польских территорий Ганс Франк заявлял: «Я совершенно открыто признаю, что это будет стоить жизни нескольким тысячам поляков, прежде всего из руководящего слоя польской интеллигенции». Далее он сказал: «Фюрер выразился так: «То, что мы сейчас определили как руководящий слой из Польши, нужно ликвидировать, то, что вырастет ему на смену, нужно обезопасить и устранить». То есть и нацисты и сталинисты совместно уничтожали цвет польской нации.
О том, как проходили расстрелы, рассказал бывший начальник управления НКВД по Калининской области Токарев. Руководил расстрелом присланный из Москвы начальник комендантского отдела НКВД Блохин. Вместе с комендантом Калининского управления НКВД Рубановым он разработал технологию расстрела. Одну из камер обшили кошмой, чтобы не были слышны выстрелы. Тюрьму временно освободили от других заключенных. «Из камер поляков поодиночке вели в «красный уголок», то есть в Ленинскую комнату, там сверяли данные, фамилии, имена, отчества, дату рождения; надевали наручники, вели в приготовленную камеру и били из пистолета в затылок. Вот и все», – сообщал Токарев. Только в Калинине в расстрелах участвовали 30 человек, по трем лагерям – 53. Расстреливали из немецких «вальтеров». За ночь казнили от 200 до 350 человек. Судя по всему, расстрелы польских офицеров проводились не только в камерах, но и непосредственно в лесах, примыкавших к Катыни, потому что именно там были обнаружены массовые захоронения польских военнопленных.
В Харькове, по свидетельству начальника охраны управления НКВД Сыромятникова, расстреливали во Внутренней тюрьме НКВД на улице Дзержинского, куда военнопленных доставляли в «воронках» с вокзала. Затем тела на грузовиках отвозили в 6-й район лесопарковой зоны, что в полутора километрах от села Пятихатки, и закапывали вблизи дач управления НКВД. Руководили расстрелом специально присланные работники комендантского отдела НКВД СССР при активном участии коменданта внутренней тюрьмы Куприя, начальника Харьковского управления НКВД майора госбезопасности Сафонова и его заместителя Тихонова.
Офицеров из Козельского лагеря расстреливали как непосредственно в катынском лесу, так и в Смоленской тюрьме. Было обнаружено 8 могил. В этих могилах находилось 4200 тел.
Бесследное исчезновение более 22 тыс. узников из трех спецлагерей и тюрем вызвало огромное беспокойство и страх за их судьбу у их родных и близких. Оставшиеся без кормильцев, сосланные в Казахстан по решению Политбюро и Совета народных комиссаров СССР, они жили в нечеловеческих условиях, почти не имея средств для пропитания, бомбардируя все инстанции письмами с просьбами сообщить об их отцах, мужьях, сыновьях, братьях.
В течение долгого времени советские власти – я имею в виду доперестроечный период – категорически отрицали, что убийство польских офицеров осуществлено органами НКВД. После освобождения Катыни и других районов от немцев было заявлено, что это, дескать, дело рук немецких оккупантов. Однако польскому эмигрантскому правительству в Лондоне и союзным правительствам было хорошо известно, что это дело рук НКВД.
13 апреля 1990 года советское правительство на основании «вновь открытых» архивных материалов официально признало вину НКВД во главе с Берией и его заместителем Меркуловым в убийстве польских военнопленных, определив это событие как «одно из тяжких преступлений сталинизма». В 1999 году Международный фонд «Демократия», руководимый Александром Яковлевым, опубликовал документы о Катыни.
Складывалось впечатление, что дело закрыто и к нему, собственно говоря, нет никакой необходимости обращаться. Однако совсем недавно главный военный прокурор России генерал-полковник Александр Савенков сделал заявление о том, что установлена гибель в Катыни лишь 1803 человек, из них 22 идентифицированы. На пресс-конференции по этому вопросу Савенков сказал: «В ходе предварительного следствия по инициативе польской стороны проверялась версия о геноциде, и мое твердое утверждение – говорить об этом правовом явлении нет никаких оснований. Нет и не было геноцида польского народа в тех действиях, которые исследованы в рамках этого дела».
Главный военный прокурор России сказал, что расследование «катынского дела» было завершено 21 сентября 2004 года. По его словам, расследование в отношении тех лиц, которые были признаны виновными, прекращено в связи с их смертью, «в рамках расследования были установлены и допрошены более 900 свидетелей, проведены более 18 экспертиз, в рамках которых исследованы более тысячи объектов. Эксгумировано более 200 тел». Всего в деле 183 тома, из них 116 содержат сведения, составляющие, по словам Савенкова, государственную тайну, поэтому полякам может быть передано только 67 томов. По словам прокурора, о результатах расследования осведомлен директор Института национальной памяти Польши Леон Керес.
Как заявил прокурор, «поскольку факт геноцида польского народа не имел места, дело закрыто за отсутствием состава преступления». Куда делись остальные жертвы расстрелов? Что конкретно говорится в постановлении? Оно, по словам Савенкова, носит секретный характер. «Поэтому в настоящее время мы не можем огласить его, но когда-нибудь, со временем, наверное, это будет сделано», – сказал военный прокурор. Что еще удивляет в заявлении прокурора, так это его пояснение: «Было установлено, что содержание интернированных лиц соответствовало нормам и требованиям того времени».
Савенков отметил, что согласно подписанному в 1995 году протоколу между Украиной, Россией, Белоруссией и Польшей, каждая из этих стран самостоятельно расследует преступления (какие преступления – неясно), совершенные на их территории. Белоруссия и Украина предоставила российской стороне свои данные, которые были использованы при подведении итогов расследования Главной военной прокуратурой РФ.
Заявление Савенкова вызвало возмущение в Польше. 11 марта этого года директор Института национальной памяти Польши профессор Леон Керес сказал, что узнал о позиции главной военной прокуратуры России во время своего визита в Москву в августе прошлого года. Глава института национальной памяти напомнил, что в Варшаве катынскую трагедию считают геноцидом. В то же время, по его словам, иное мнение на этот счет России «не закрывает дороги для дальнейшего сотрудничества в вопросе о Катыни». Комментируя информацию о том, что Москва готова предоставить польской стороне только 67 томов из 183 по данному делу, Керес заявил: «Я разочарован».
Надо иметь в виду, что документы по Катыни были уже опубликованы комиссией, возглавляемой Яковлевым. Это книга объемом свыше 500 страниц, составленная двумя редакционными коллегиями – из российских и польских ученых. Ныне выясняется, что не только не все документы российская сторона собирается выдать Польше, но и не все они оказались в распоряжении составителей книги, главным редактором которой был Яковлев.
Вызывает удивление и непонимание то обстоятельство, что спустя много лет после официального выяснения причин и виновников катынской трагедии российская прокуратура вновь подняла этот вопрос. Неужели кое-кто пытается пересмотреть «катынское дело» и вновь взвалить это жуткое преступление на нацистов? На мой взгляд, новый взгляд на катынское дело в действительности объясняется двумя обстоятельствами: во-первых, это, возможно, ответ на заявления польской общественности в связи с убийством Масхадова, а во-вторых – реакция на действия Польши в отношении Украины. Однако попытки пересмотреть катынское дело, хотя бы частично, неубедительны. История давно поставила точку под трагедией 1940 года, и стремление ревизовать ее неуместно.
Дарья Гармоненко