Артур Блинов.
Дешевые энергоносители и дешевый труд подняли китайские города к небу.
Фото Reuters
Трудно описать своеобразие азиатской страны без ее красочного рынка. Однако это, как правило, на наших глазах теряет значение. Побывав сравнительно недавно в старинных торговых кварталах пакистанского города Пешавара, я убедился, что они очень схожи с вещевыми рынками Москвы. Экзотика, конечно, есть – на вывесках и традиционных восточных одеждах толпы, но на полках лавок почти повсюду те же изделия с этикеткой «Сделано в Китае». Иногда без нее, но все равно китайские.
═
Всемирная фабрика
═
Китайские товары заполонили весь мир. Покупаешь в Вашингтоне кружку с изображением Белого дома, а на донышке та же надпись. Ассортимент, разумеется, уже не исчерпывается текстилем, одеждой и галантереей. КНР в возросшем количестве экспортирует компьютеры, телевизоры, другую технику.
Китайская экономика считается экспортно-ориентированной. Иными словами, форсированное наращивание экспорта стало именно тем фактором, который обеспечил быстрое развитие страны на протяжении всей последней четверти века. За период с 1978 по 2004 год внешнеторговый оборот КНР рос в среднем на 16,8% в год и в итоге увеличился в 56 раз. Если в 1978 году объем экспорта составил лишь 4,6% от ВВП, в 2004 году он превысил 30%. По итогам прошлого года Китай вышел на третье место в мировой торговле (после США и Германии), и его внешнеторговый оборот достиг 1,1 трлн. долл.
Название «всемирная фабрика» уже закрепилось за Китаем. В КНР есть города, которые прямо-таки стали всемирным производителем того или иного товара, например, обеспечивают весомую долю потребности в мире в носках, полотенцах, текстиле или кроссовках.
Наступает черед более сложных товаров и своих брэндов. Китайская государственная корпорация Lenovo приобрела у американской IBM за 1,75 млрд. долл. право на производство и сбыт портативных компьютеров с ее этикеткой. А заодно купила ее сеть сбыта в 160 странах. Не случайно также, что китайский автозавод, выпускающий малолитражку «Cherry», заказал дизайн ее кузова в Италии, а конструкцию мотора в Австрии. «Вишенка», как переводится это название, призвана обеспечить прорыв китайских автомашин на мировой рынок.
В начале нынешнего года вступило в силу решение Всемирной торговой организации об отмене тарифов на текстиль и текстильные изделия. Это привело к резкому скачку экспорта Китаем своей продукции. И скорбным стонам со стороны американских, европейских и азиатских производителей текстильной продукции.
Американские текстильные фирмы пытались добиться ограничений на импорт из Китая, но их требования отмел нью-йоркский суд, сославшийся на правила ВТО. Европейские страны пытаются убедить Пекин пойти на меры самоограничения экспорта, и китайцы соглашаются на переговоры, но только в рамках правил ВТО. Не зря ведь вступали в эту организацию.
Именно со вступлением в 2001 году во Всемирную торговую организацию Китай по-настоящему приобщился к глобализации. За рубежом то тут, то там слышны протесты по поводу растущего засилья китайских товаров – со стороны, разумеется, тех, кто страдает от конкуренции. И одновременно растет интерес со стороны тех, кто этими товарами торгует либо приобретает для комплектации своей продукции.
Американские автопроизводители ныне адресуют своим поставщикам клич: «Даешь китайскую цену!». Производителям автомобильных компонентов и запчастей предлагают снизить стоимость до той, что достигнута на предприятиях в КНР. Это, разумеется, осуществимо только в самом Китае. Отсюда растущий «аутсорсинг» – перенос производства в Китай. Показательно, что в 2004-м второй год подряд КНР лидировала по объему иностранных капиталовложений. В прошлом году они достигли 60 млрд. долл., а в целом объем уже освоенных капиталовложений составил около 500 млрд. долл.
Для самих китайцев курс на открытость, как называют политику развития внешнеэкономических связей, таит не только плюсы, но и минусы. Если плюсы – это все шире открывающиеся перед китайскими промышленными товарами рынки других стран, то минусы – конкуренция со стороны иностранной сельскохозяйственной продукции, вынужденное открытие еще недостаточно окрепшего сектора услуг для иностранных банков и страховых компаний. Однако общий баланс, бесспорно, в пользу Китая. Участие в процессе глобализации ускоряет решение его проблем.
═
Спасение – в движении
═
Лозунги, которые провозглашают китайские лидеры: действуя поэтапно, к середине текущего столетия превратить Китай в «могущественную, демократическую, цивилизованную социалистическую страну», – не раскрывают проблем, которые Китаю предстоит преодолеть на этом пути. Главная из этих проблем – демографическая. По оценке многих экспертов, именно демография – тот факт, что в Китае ныне проживает 1,3 млрд. человек – в большей степени, чем идеология или любой другой фактор, определяет ситуацию в этой стране. Ведь каждый год надо добавлять по 20 миллионов рабочих мест. Менее значимым, хотя и немаловажным, является усилившийся за годы реформ разрыв между городом и деревней, между развитыми восточными и южными провинциями и оставшимися далеко позади западными провинциями и округами.
Доходы крестьян выросли за годы реформ, однако даже в одной и той же местности они ниже, чем у горожан, в 3–4 раза. Если к этому добавить еще и региональные различия, то разница может быть разительной. Наиболее серьезная проблема – земельный голод (0,1 га пахотной земли на жителя страны). Деревня фактически исчерпала свои ресурсы, и дальнейшее улучшение жизни крестьян возможно лишь в случае миграции в город десятков миллионов людей. Однако возможности для трудоустройства невелики. Вот почему Китаю было так важно набрать и затем поддерживать сравнительно высокие темпы развития. В последнее десятилетие они держались на уровне девяти с лишним процентов в год.
Китайцы гордятся тем, что экономика КНР в последние годы играла роль «локомотива» мирового развития. Это было особенно заметно в регионе Юго-Восточной Азии, где китайский спрос на сырьевые товары реально поддерживал экономическую конъюнктуру. Вместе с тем есть и другое сравнение, к которому прибегают скептики: с движением велосипедиста, который может потерять равновесие в случае замедления движения. В китайских условиях это грозит безработицей, перебоями со снабжением и социальной нестабильностью. Правда, чрезмерное ускорение также грозит падением – инфляцией, ростом цен, дефицитом. И все это в стране с более чем миллиардным населением.
Движение китайского локомотива (или, если верить экспертам-пессимистам, – велосипедиста) лишь на удалении выглядит как стабильное. Однако если присмотреться внимательно, то видно, как непросто «выруливать» огромную страну китайским лидерам. Им все время приходится двигать рычаги экономической политики: в прошлом году боролись с «перегревом» экономики, отключением тока и недобором зерновых, в этом вынуждены принимать срочные меры по оказанию помощи деревне и отсталым районам, одновременно проводить акционирование госпредприятий.
═
Узкое место – ресурсы
═
С ВВП, близким к 1,5 трлн. долл., КНР вышла на шестое место в мире. При этом по целому ряду видов промышленной продукции она впереди всех. Так, в прошлом году в Китае выплавлено 272,8 млн. т стали – больше, чем в США. Крупные закупки руды Китаем способствовали тому, что за год мировые цены на нее выросли на 86%.
Резко растущий китайский спрос стал также одним из факторов повышения цен на нефть. Впервые став в 1993 году нетто-импортером нефти, Китай сейчас удовлетворяет свои потребности в ней на 32%. В прошлом году Китай ввез 110 млн. т нефти (рост за год на 35%). И вышел на второе место в мире по импорту нефти, обеспечив 40% прироста потребностей в этом энергоносителе. По оценкам международных экспертов, к 2010 году его потребность в импорте нефти удвоится.
Столь резкая зависимость от импорта нефти вынуждает КНР усиленно добиваться доступа к месторождениям за рубежом. Компании КНР вложили свыше 40 млрд. долл. в добычу нефти в других странах. Они присутствуют в широком круге стран – от Венесуэлы и Перу в Латинской Америке до Судана и Камеруна в Африке и Индонезии и Мьянме (Бирме) в Юго-Восточной Азии. Китайские фирмы участвуют в проектах нефтедобычи в Азербайджане и Казахстане и стремятся в той или иной форме принять участие в нефтедобыче в России – в свое время пытались приобрести акции «Славнефти», интересуются наследием ЮКОСа.
Несмотря на столь широкую диверсификацию своих интересов, Китай все же по большей части ввозит нефть из стран Ближнего Востока и Персидского залива. На этот регион приходится 58% китайского импорта нефти, а к 2015 году его доля, по оценке экспертов, возрастет до 70%. Как отмечают в этой связи эксперты из созданной в Конгрессе США «Группы по изучению американо-китайской безопасности», подобная зависимость способна оказать влияние на политику КНР – она дает повод для особых отношений между КНР и странами региона, в том числе враждебными США либо «поддерживающими терроризм». Впрочем, учитывая широкие нефтегазовые интересы Китая, можно считать, что «особые отношения» ныне нужны Пекину практически по всем азимутам.
Растущая зависимость экономики КНР от импорта нефти и газа имеет не только внешнеполитическое измерение. Более важное значение она приобретает для перспектив экономического развития страны. Нехватка энергоносителей ныне выступает если не как единственный, то, бесспорно, важнейший фактор, способный замедлить скорость движения китайского локомотива.
