Новый договор с Евросоюзом – жизненная необходимость

В 2007 году истекает срок действующего Соглашения о партнерстве и сотрудничестве (СПС) между Россией и Европейским союзом. На сегодняшний день это основной документ, регламентирующий отношения России и ЕС. Между тем отношения России и ЕС в политической области давно перешагнули рамки СПС. Что же касается сферы экономического сотрудничества, то, по мнению ряда российских ученых, продвинувшись вперед на некоторых направлениях, и Россия, и ЕС не смогли реализовать весь потенциал соглашения: некоторые положения СПС устарели, некоторые не выполняются как той, так и другой стороной. В целом под эту классификацию попадает 64 положения соглашения. Будущее членство России в ВТО еще больше подчеркнет его неадекватность реальному положению дел.

Что же делать? Продлить действие модернизированного СПС или подумать о новом договоре, который поднял бы планку в отношениях России и ЕС в соответствии с решениями Санкт-Петербургского саммита об интеграции России в общие «европейские пространства» в сфере экономики, внутренней и внешней безопасности, культуры и образования?

Сегодня можно наблюдать удивительное единодушие консерваторов и в России, и в ЕС в их поддержке СПС при всем различии природы российского и европейского консерватизма. В ЕС нет желания обременять внутреннюю повестку дня союза, переживающего преобразования в связи с расширением и углублением европейской интеграции, так называемым российским фактором. В России помимо ностальгии о «третьем Риме» повышение уровня сотрудничества с ЕС создает личную угрозу для людей, понимающих, что сближение двух партнеров на базе европейских ценностей не оставит для них места в новой России.

В чем же истоки сегодняшних проблем в отношениях России и ЕС? Представляется, что причина состоит в том, что Россия никогда не была включена в стратегию ЕС в отношении посткоммунистического пространства после краха биполярности. Речь, разумеется, идет не о стратегии ЕС в отношении России, принятой в 1999 году с намерением сохранить уровень сотрудничества после косовского кризиса. Речь идет о реальной стратегии ЕС в 90-е годы, в основе которой лежали два направления: стабилизация через региональное сотрудничество наиболее проблемных стран и регионов Центральной и Юго-Восточной Европы и интеграция наиболее подготовленных стран в ЕС, с которыми заключались соглашения об ассоциации. Однако даже планы стабилизации предусматривали некую промежуточную форму – соглашения о стабилизации и ассоциации. Соглашение о партнерстве и сотрудничестве находилось за рамками этой стратегии. Фактически, хотя, может быть, и не так явно, как в случае НАТО, это было новое деление европейского посткоммунистического пространства между странами, включенными в интеграционные планы ЕС, и странами так называемой Большой Европы.

Поддерживая курс на демократизацию России, признавая важность своего восточного соседа, ЕС последовательно обходил вопрос о месте России в интегрирующейся Европе. Интересно, что в начале 90-х Россия, взявшая курс на быструю интеграцию во все западные институты, добивалась на переговорах с ЕС соглашения, близкого к соглашению об ассоциации. Хотя справедливости ради следует отметить, что и у российского руководства не было четких осознанных целей и приоритетов на европейском направлении, понимания сути европейской интеграции, ее важности для демократизации российского общества, а противоречивость внутренней трансформации России лишь укрепляла желание Брюсселя держать «стратегического партнера» на расстоянии вытянутой руки.

При всей важности СПС, устанавливающего правовые отношения с Европейским союзом, этот формат договора имел существенные ограничения. СПС отражало технократический, а не политический подход ЕС, оно не ставило задач системной трансформации тех стран, с которыми заключалось, оно носило статичный характер и не учитывало эволюции отношений (что, собственно, мы наблюдаем сегодня) и охватывало главным образом сферу экономики и торговли. Иными словами, СПС оставляло те страны, с которыми оно было подписано, за рамками интеграционных процессов, бурно развивавшихся в Европе в прошедшее десятилетие. Именно поэтому те страны, которые взяли курс на интеграцию в ЕС, стремились перешагнуть планку СПС. Так, например, Молдова была включена в Пакт стабильности для Юго-Восточной Европы, хотя в полной мере ее нельзя отнести к этому региону ни географически, ни политически.

Стратегия Европейского союза в 2004 г. получила новое развитие в политике добрососедства, направленной на укрепление стабильности, прежде всего в «ближнем зарубежье» ЕС. Если в первом варианте соседствующие с Европейским союзом страны от Марокко до России рассматривались как единое целое без выделения приоритетов и диверсификации политики ЕС по отношению к этим странам, то в окончательном варианте Россия отсутствует вовсе. Точнее, в документе трижды говорится о том, что «стратегическое партнерство» с Россией будет строиться на основе Санкт-Петербургских решений, то есть за рамками политики добрососедства. Однако Санкт-Петербургские решения остаются на сегодняшний день лишь прекрасной идеей, лишенной практического содержания. Их осуществление требует не только нового политического мышления и особой степени доверия (особенно в сфере безопасности), но и определенного временного задела. В частности, создание общего европейского экономического пространства невозможно без полной интеграции новых членов в экономическое пространство ЕС. Но главное – то, что без новой договорно-правовой базы между Россией и ЕС эти решения будут сведены к мелкотравчатому прагматизму, к тактике мелких шагов.

Итак, что мы имеем в сухом остатке – устаревшее СПС и прекрасную мечту. Синицу в руке и журавля в небе. Представляется, что сегодня новый договор между Россией и ЕС – жизненная необходимость. Россия, которая дала Европе беспрецедентную безопасность, устранив угрозу глобального конфликта с роспуском СССР, должна быть наконец включена в стратегию ЕС. Название договора имеет принципиальное значение. Модернизированное СПС будет подтверждением прежнего подхода ЕС к России, своего рода клеймом на лбу партнера, остающегося на обочине европейской интеграции. Новый договор должен быть нацелен на трансформацию России через постепенную и последовательную интеграцию с ЕС. Только в этом случае требования к России со стороны ЕС соответствовать европейским нормам и принципам будут иметь смысл. Кроме того, по аналогии с процессом стабилизации в отношении Центральной и Юго-Восточной Европы, необходим региональный подход ЕС ко всему европейскому пространству СНГ. Только он может снять угрозу потенциального соперничества и конфронтации на территории СНГ.

Многое будет зависеть от позиции новых членов ЕС, которые должны показать, что они действительно представляют новую Европу, свободную от прежних комплексов, чувства мести и виктимности по отношению к России. Прагматические и тактические соображения не должны подменять стратегию объединяющейся Европы.