«Бюллетени меняют ящиками»

– На каком уровне происходят основные фальсификации?

– Чаще всего – в участковых избирательных комиссиях. Их в Белоруссии шесть с половиной тысяч, и они представляют низший уровень системы, то есть непосредственно работают со списками избирателей, следят за ходом голосования и считают бюллетени. Члены комиссий, как правило, «бюджетники» – особенно много учителей, ветераны, работники предприятий с государственной формой собственности. Оппозиция в этом году провела туда всего 0,2% своих представителей. Председатель участковой комиссии – это чаще всего директор школы, библиотеки, завцехом крупного предприятия. Он получает от исполнительной власти четкие инструкции и лично отчитывается о ходе голосования. Часто бывает так, что рядовые члены комиссии – это по службе подчиненные ее председателя. Но если главное к ним требование – быть послушными и не задавать лишних вопросов, то председатель просто не может быть не в курсе всех махинаций.

– В Белоруссии существует предварительное голосование, которое начинается за пять дней до выборов. Верно ли, что на этот период приходится пик фальсификаций?

– В такой форме предварительного голосования нет ни в одной стране СНГ, кроме Белоруссии. Но власти держатся за него мертвой хваткой. Почему? В нем участвуют 20–25% списочного состава избирателей. Чтобы участвовать, особой мотивации не надо: просто захотел – и все. А в ряде случаев власти принуждают это делать: например, студентов, служащих воинских частей, людей, проживающих в общежитиях. Процедура сохранения бюллетеней и ящиков на протяжении пяти дней четко не прописана в законе. Махинации возможны как с бюллетенями, так и с ящиками в целом. Ящики не опечатываются. А те печати, которыми опечатывают помещения для их хранения, одинаковы для всех шести с половиной тысяч участков. На президентских выборах во время предварительного голосования в Сморгони наблюдатели решили подежурить ночью возле здания школы. Человека, который выносил ящик с бюллетенями, поймали за руку! Вызвали прокурора, составили протокол. Но из Центризбиркома ответили, что ящик среди ночи выносили специально, «чтобы обеспечить его лучшую сохранность». Официально наблюдателям разрешено следить за ходом голосования в рабочее время, а что происходит после закрытия дверей, можно только догадываться. Ящики разборные, на шурупах, если их хорошо потрясти, бюллетени высыпаются из них пачками.

– Каким способом в Белоруссии защищают бюллетени от подделок? Сколько их может быть напечатано? Это можно проконтролировать?

– Бюллетени не нумеруются. Защита в виде водяных знаков или специальной бумаги также не предусмотрена. Процедура печатания бюллетеней не прописана в законодательстве. Так что власти могут произвести их столько, сколько захотят.

– Считается, что легче всего сфальсифицировать данные об исходе выборов при подсчете голосов. Какие механизмы используются в Белоруссии для этого?

– Финал выборов, как правило, выглядит так. Комиссия сидит спиной к наблюдателям. Наблюдатели – в углу. Между ними и столом с бюллетенями – милиционер. Считают молча. Каждый член комиссии работает со своей стопкой бюллетеней. Закончив, пишет на бумажке результат и молча передает председателю. Тот вписывает цифры в протокол и показывает наблюдателям. Таким образом, наблюдатели видят только то, что им откроет председатель комиссии. Рядовые ее члены также не ведают об общем положении дел, так как у каждого лишь своя стопка. Клочки бумаги, которые собирает председатель, он складывает в карман пиджака. Так что вписать в протокол он может абсолютно любые цифры. Я в этом уверен.

Если наблюдатели пытаются проявлять активность, их объявляют мешающими работе комиссии и выпроваживают с помощью милиции.

– Какие еще есть методы подтасовки результатов?

– Согласно инструкции Центризбиркома, со списком избирателей на отдельно взятом участке нельзя ознакомиться ни простым избирателям, ни наблюдателям. То есть точное количество голосующих мало кому известно. При желании председатель комиссии может увеличить число избирателей у себя в протоколе. Вместо двух тысяч напишет три. Тысяча голосов пойдет в пользу нужного кандидата.

– Во время гонки 2001 года вы критиковали практику рабочего протокола, который позволял искусно маскировать уже проделанные подтасовки. Теперь рабочий протокол применят и на референдуме?

– Система фальсификаций отрабатывалась властями не один год, и теперь настал момент для ее применения. Так что практика первого и второго протоколов с результатами голосования будет задействована обязательно. Это похоже на черновик и чистовик, которые появляются с интервалом в полчаса-час. Председателю комиссии не удается сразу вывести нужную цифру – он бегает звонить в районную комиссию, уточняет показатели, делает правки. Когда мы были на выборах в Азербайджане, там было то же самое, но с одним протоколом. Когда его стали зачищать, наблюдатели полезли драться в прямом смысле этого слова и могли доказать свою правоту. А в Белоруссии на люди выносится так называемый второй протокол, без помарок. Процедура сохранения первого опять-таки не прописана ни в одной из инструкций.

– Вы утверждаете, что основные фальсификации происходят на самом низком уровне – в участковых избирательных комиссиях. Чем же тогда занимается Центризбирком?

– Там уже ничего не подтасовывают. Туда приходят те цифры, которые были заказаны. Поэтому недавно изданный Лукашенко декрет, по которому представители политических партий могут участвовать в работе ЦИКа с правом совещательного голоса, ничего не меняет. Они на реальную ситуацию повлиять не могут. Зато декрет предъявляют всем международным структурам, чтобы те убедились в прозрачности и демократичности белорусских выборов.

Минск