Виктория Панфилова – Осмонакун Ибраимович, русский язык, имеющий конституционный статус второго государственного, служил неким примиряющим фактором в существующих противоречиях между севером и югом республики. Утрата этого «примиряющего фактора» способна негативно отразиться на внутриполитической жизни страны. Каково ваше мнение на этот счет?
– Я полностью присоединяюсь к вашим словам о роли русского языка, но с одной оговоркой: не между севером и югом, как вы сказали, а между народами страны, представляющими почти 80 национальностей. Киргизия хоть и сравнительно небольшая страна, но полиэтническая, многокультурная.
Русский язык у нас выполняет консолидирующую миссию. Отсюда и его высокий конституционный статус. Принят даже отдельный закон, определяющий место русского языка и сферу его применения в нашей жизни. Это никем не отменено и не может быть отменено. Любой закон, направленный на дискриминацию русского языка, будет в нашей стране признан антиконституционным. Разумеется, авторы нового закона не преследовали такую цель.
– Правда ли, что автор проекта – президент или люди из его ближайшего окружения?
– Вовсе нет. Проект разработан Национальной комиссией по государственному языку, созданной лет десять назад. Он создавался в течение почти четырех лет и много раз возвращался на доработку. Даже после его принятия на рассмотрение парламентом почти два месяца шли согласования, и депутаты с огромным трудом взяли законопроект за основу. Дебаты были самыми ожесточенными.
– О чем спорили?
– Никто не ставит под сомнение необходимость такого закона. Главный вопрос – не начнутся ли чистки по признаку знания или незнания киргизского при поступлении на работу, в продвижении по службе, как вести делопроизводство, как найти деньги на обучение госязыку в случае подписания закона президентом и т.д.
– А если закон будет подписан президентом, повлияет ли это, на ваш взгляд, на отток русскоязычного населения из Киргизии? Ведь в таком случае пострадает экономика из-за недостатка квалифицированных кадров, сузится информационное поле, не говоря о науке и технике, культурных контактах. На этом фоне не кажется хорошо продуманным принятие новой редакции закона о госязыке, фактически ограничивающего сферу применения русского...
– Давайте сначала о законе. Он категорически не нацелен на ограничение или сужение сферы применения русского языка по той простой причине, что он не отменяет положения Конституции и действующие законы, например, закон об официальном языке. Проект, о котором мы с вами говорим, нацелен на расширение сферы применения и реальное развитие киргизского как языка государственного наряду – я это особо подчеркиваю – с русским. Звучит немного странно, но сегодня киргизский язык почти вернулся в состояние, в котором он оказался в период брежневского застоя.
Фигурально говоря, наш язык, хоть и называется государственным, но постепенно превратился в корону английской королевы, которую надевают только в особых сугубо церемониальных случаях. В остальное время корона хранится в шкафу, о киргизском языке вспоминают периодически, благо есть всем понятный и привычный русский язык. Он и рабочий, и официальный, «великий и могучий», конституционный и так далее. Отсюда и быстрый и всеохватный результат: у нас почти все на русском – от заявлений для устройства на работу до банального извещения о плате за электричество...
Упомянутый закон призван был изменить это положение вещей, хотя бы элементарно уравновесить киргизский с русским. Причем выбор должен делаться добровольно, а новые нормы должны вводиться постепенно. Что в этом ненормального и крамольного? Абсолютно ничего. То, чего не утратили при самых тоталитарных режимах, растерять при нынешней свободе и демократии, было бы стыдно и непростительно. Вот и все.
– А почему пересмотр старого закона о госязыке назрел именно сейчас, когда в стране разворачивается предвыборная парламентская и президентская кампании? Не обусловлено ли это политическими играми в преддверии выборов?
– В принципе политику можно разглядеть в любом общественном процессе, стоит только захотеть. К счастью, ее, политики, и в помине нет в этом законе. Можно было бы затянуть дело дальше и откладывать законопроект в долгий ящик, но именно тогда за пышным цветом политики созрели бы гроздья гнева...
– Какова вероятность подписания закона президентом Акаевым?
– Если в новом законе обнаружится малейшее противоречие другим законам или возможность ущемления прав людей, президент наложит вето и отправит документ в парламент на доработку. Так было до сих пор и, думаю, вполне может случиться и на этот раз.
В одном можно абсолютно не сомневаться: принцип двуязычия, заложенный в основе государственной политики в отношении языков, пронизывает весь этот закон. В целом билингвизм и впредь останется как принцип нашего языкового бытия, ибо это отвечает глубинным национальным интересам нашего народа и является бесценным достижением всего нашего культурно-интеллектуального развития.
