Сергей Лузянин
Премьер-министр Индии Атал Бихари Ваджпаи и председатель КНР Ху Цзиньтао готовы стать союзниками в рамках Шанхайской организации сотрудничества.
Фото Reuters
Недавний визит премьер-министра Индии Атала Бихари Ваджпаи в Россию вызвал новую волну интереса к уже угасшей, казалось бы, идее о формировании стратегического треугольника Россия-Индия-Китай. Данная, достаточно спорная, гипотеза неожиданно обрела характер достижимой задачи. В процессе развития российско-индийских и китайско-индийских отношений было выдвинуто предложение о вступлении Индии в самое ближайшее время в качестве постоянного члена в Шанхайскую организацию сотрудничества (ШОС). Реализацию данного предложения российское, китайское и индийское руководство, видимо, соотносит с озвученным стремлением США вступить в ШОС на правах наблюдателя.
Главный актер в Азии
Если вступление Индии в ШОС состоится, то трехстороннее российско-китайско-индийское сотрудничество получит в рамках данной организации международно-правовую основу. И тогда ШОС станет самой крупной геополитической структурой безопасности, объединяющей ряд ведущих государств мира и охватывающей основные регионы Евразии - Восточную Европу (через Россию), Южную Азию (через Индию), Центральную Азию (через Таджикистан, Узбекистан, Казахстан и Киргизию) и Северо-Восточную Азию (через Китай).
Несомненно, что ШОС станет и самым крупным политическим актером в регионах Центральной и Южной Азии, ибо в сферу ее ведения так или иначе попадут афганская, кашмирская и другие проблемы. В какой мере подобное расширение сферы влияния ШОС отвечает национальным интересам России - отдельный вопрос, на который пока нет однозначного ответа.
Но ситуацию как в регионе в целом, так и в отношениях между Россией и Китаем обостряет продолжающаяся шумиха и нервозность вокруг российско-китайского проекта по доставке сибирской нефти из Ангарска в Дацин. Впервые за последние 10 лет Пекин стал говорить о проблеме "политического доверия" Москве, которое, дескать, подрывается "непоследовательной линией" российского руководства, ведущего переговоры с японским правительством по вопросу строительства альтернативной ветки Ангарск-Находка.
Премьер-министр РФ Михаил Касьянов в ходе и сразу после недавнего визита в Китай заявил о том, что из-за серьезных препятствий в реализации названного проекта, вызванных сложными экологическими и сейсмологическими особенностями в регионе, окончательное решение по маршруту будет принято только через три месяца. Но это никого в КНР не успокоило и не убедило. Часть китайских экспертов полагают, что решение по данному вопросу будет принято только после президентских выборов 2004 года. Арест Михаила Ходорковского, компания которого должна была вести строительство ветки Ангарск-Дацин, также отрицательным образом сказался на китайских настроениях. Прежде ЮКОС был серьезной опорой для проекта Ангарск-Дацин, ныне таковой уже не является.
Обоюдные опасения
Насколько серьезен данный конфликт для отношений России и Китая?
Во-первых, консервация данного проекта станет сильным ударом по планам Китая переориентировать его импорт нефтяных и иных энергоресурсов. КНР планирует сократить свою зависимость от поставок нефти из стран Персидского залива и Ближнего Востока, доставляемой танкерами за счет увеличения поставок сибирской нефти по нефтепроводам.
Во-вторых, срыв контракта серьезно ударит по планам китайского правительства "подтянуть" экономику провинций Юга, Запада и Севера КНР и интенсифицировать индустриальное развитие Северо-Востока Китая. Естественно, что осуществление программы модернизации и развития этого региона потребует дополнительных поставок нефти и газа. Дацинский нефтепровод рассматривался как элемент и фактор реализации названных планов.
В-третьих, в Китае на экспертном и политическом уровнях все же приходят к осознанию возможных последствий китайско-японской конкуренции за энергоресурсы, которая имеет место не только в отношении поставок из России, но и из других частей света - из Латинской Америки, Ближнего Востока и т.д. В переговорах с Россией Китай, по сути дела, пока даже не пытался всерьез экономически заинтересовать другую сторону в нужном ему выборе.
Пекин мог бы обговорить с Москвой более выгодные для нее условия продажи нефти. Пока же Китай, будучи монопольным потребителем этого энергоносителя, не проявляет в отношении России той коммерческой гибкости, которую он успешно демонстрирует в США и Европе. Вплоть до сегодняшнего дня, когда дело касалось Дацинского контракта, Пекин ограничивался применением к России методов идеологического "воспитания", ссылаясь на наличие неких политических обязательств РФ перед Китаем, обусловленных режимом стратегического партнерства двух стран.
В-четвертых, последние дискуссии показывают, что в Китае есть группа политиков, достаточно жестко настроенных в отношении Москвы. Новое, четвертое, поколение китайских руководителей в отличие от поколения Цзян Цзэминя не испытывает к России романтических чувств и не склонно прощать ей некоторые "слабости". Наоборот, оно предполагает предъявлять Москве весьма жесткие требования, например, по условиям ее вступления в ВТО, используя Дацинский проект как аргумент своей позиции.
Необходима коллективная стратегия по энергоресурсам
Тем не менее российскому руководству вряд ли стоит пытаться играть на китайско-японских противоречиях по Дацину. Это абсолютно непродуктивно и опасно, поскольку способно повлечь за собой такую ситуацию, когда Россия может оказаться "виноватой" и перед Пекином, и перед Токио. К тому же не исключено как сближение между Китаем и Японией, так и достижение ими договоренности по импорту нефти в ущерб интересам России.
В итоге становится очевидной необходимость созыва энергетического саммита по проблемам экспорта сибирской нефти и газа в страны Северо-Восточной Азии, на котором были бы расставлены все точки над "i" и намечены пути оптимальной международной кооперации без ущерба для отдельных стран и компаний. Пришло время выработки коллективной стратегии по реализации энергопроектов в России в АТР.
Пекин-Дели-Москва
Дарья Гармоненко