Сергей Лузянин Недавний большой тур китайского руководителя Ху Цзиньтао по России и Европе (с заездом в Эвиан) помимо достижения прикладных задач имел и некую генеральную цель, а именно - презентацию миру обновленного китайского видения многополярности в свете текущих иракских реалий. В Китае полагают, что итогом войны в Ираке может стать ускоренное формирование новых, помимо США, мировых центров силы, вне зависимости от того, хочет ли этого Вашингтон или нет. Неофициальный контекст этого тезиса - как сделать данный процесс глобальным, антиамериканским, но не губительным для отношений Пекина с Вашингтоном?
В поисках ответа на данный вопрос Пекин предпринимает новые тактические шаги. Китай явно делает ставку на Европу, в особенности на Францию, пригласившую Ху Цзиньтао на саммит в Эвиан. Три года назад тогдашний китайский лидер Цзян Цзэминь отклонил приглашение германской стороны принять участие во встрече группы G8, однако сегодня КНР проявляет особое внимание к "большой восьмерке". Видимо, последние события в Ираке окончательно заставили китайское руководство усомниться в эффективности ООН.
Китай и "корейский тупик"
Внешняя сторона нынешнего северокорейского кризиса проявляется в обострении разногласий между КНДР и США по целому ряду вопросов, от базовых (невыполнение США рамочного соглашения 1994 г. и выход Северной Кореи из Договора о нераспространении ядерного оружия (ДНЯО) до процедурных (формат и состав участников переговоров). Именно Китай располагает реальными возможностями урегулирования кризиса, сохранив средства воздействия на Северную Корею. Причем кроме известных миру рычагов в виде поставок китайской нефти и продовольствия в КНДР, видимо, существует и секретный, но очень действенный механизм китайского влияния по межпартийным каналам. О многом приходится только догадываться, но в архивах канцелярии КПК, похоже, имеются некие документы, обнародования которых Ким Чен Ир, возможно, опасается больше американских выпадов и международных санкций вместе взятых.
Было бы наивным полагать, что Китай сразу выложит США все карты в корейской "игре". По мере развития кризиса Пекин будет пытаться воспользоваться по крайней мере тремя реальными возможностями. Во-первых, он постарается максимально долго сохранять свой неофициальный патронаж Северной Кореи и роль посредника между КНДР и остальным миром, прежде всего США. Пекин будет периодически выдавать американцам дозированную доверительную информацию.
Во-вторых, Китай не допустит силового решения корейской проблемы по иракскому варианту не только в силу соображений элементарной безопасности, но и по причине своего особого стратегического видения будущего Корейского полуострова. Здесь интересы Ким Чен Ира по сохранению его режима объективно совпадают с китайской политикой поддержания статус-кво на полуострове. Иной вариант - создание единой Кореи - предполагает образование скорее всего проамериканской, а следовательно, мощной антикитайской Кореи.
В-третьих, Пекин не выложит Вашингтону всех своих козырей урегулирования до тех пор, пока не обсудит с ним перспективы тайваньской проблемы и американского военного присутствия в Восточной и Юго-Восточной Азии. При кризисном развитии северокорейского сюжета США могут пойти на серьезные уступки Китаю в названных вопросах.
Интересы Японии
Северокорейский кризис рано или поздно заставит Японию радикально изменить свою оборонную концепцию, включив в нее ядерные мотивы. Когда и в какой форме это произойдет, сказать невозможно, однако очевидно, что при усугублении международной ситуации Токио может решиться на демонтаж основ международно-правового устройства своего государства - 9-й статьи Конституции и трех неядерных принципов. Понятно, что подобный результат в корне изменит сложившийся баланс сил в Азиатско-Тихоокеанском регионе (АТР).
Последний сценарий для Пекина является наименее благоприятным. Учитывая непростой характер японо-китайских отношений, отягощенных наследием прошлого, а также скрытое желание Японии реализовать себя в качестве полноценной великой державы, включая приобретение ею всех соответствующих институциональных (постоянное членство в СБ ООН) и военно-стратегических (ядерное оружие) атрибутов, можно сказать, что некоторые недавние решения японских официальных кругов приобретают особый смысл: имеются в виду одобрение парламентом страны пакета законов на случай внешней агрессии, участие японских отрядов в обустройстве Ирака, начало создания двухслойной системы ПРО, которая будет состоять из зенитно-ракетных комплексов "Пэтриот" (ПАК-3) и устанавливаемых на кораблях "Иджис" зенитных ракет СМ-3.
Корейские перспективы Москвы
К сожалению, представляется, что северокорейская политика России заходит в тупик. Два последних года Москва постоянно намекала международной общественности на наличие у нее неких тайных политических рычагов влияния на КНДР. Первые сомнения в такого рода отношениях зародились после известной шутки вождя Северной Кореи о намерении КНДР установить-де мораторий на испытания стратегических ракет. Совсем неприглядная картина сложилась после того, как Ким Чен Ир не счел нужным заранее поставить в известность российское руководство о выходе КНДР из Договора о нераспространении ядерного оружия.
Российский пакет по Северной Корее, озвученный весной этого года в Пхеньяне, в принципе содержит верные предложения о необходимости восстановления безъядерного статуса полуострова и об исключительно мирном (диалоговом) пути разрешения кризиса. Однако в нем отсутствует реальный механизм реализации этих предложений. В результате в разгар северокорейского кризиса Москва оказывается абсолютно беспомощной. Поэтому понятно, почему Россия не была приглашена на переговоры в Пекине, состоявшиеся между представителями КНР, США и КНДР. Часть экспертов полагает, что российская политика "умиротворения и улыбок" невольно провоцирует Пхеньян на дальнейший ядерный шантаж Вашингтона и Токио.
Транскорейская железная дорога (между корейскими Югом и Севером), торжественная церемония стыковки которой состоялась 13 июня, также может в будущем стать для Пхеньяна средством шантажа и торга как относительно России, так и Сеула. Все участники этого проекта понимают, что его конечная реализация - строительство и выход через КНДР на Транссиб - будет зависеть от действий Пхеньяна и перспектив разрешения ядерного кризиса. Дополнительный транзит грузов по Транссибу мог бы приносить России до 30 млрд. долл. ежегодно, что способно подтолкнуть Москву на новые уступки Ким Чен Иру как в ходе реализации железнодорожного проекта, так и в процессе переговоров по безопасности на полуострове.
Фактически сегодня Россия стоит перед выбором - продолжать ли политику умиротворения Северной Кореи или совместно с основными участниками процесса корейского урегулирования выработать новые подходы, сочетая тактику дипломатических "реверансов" с проведением политически корректной, но неуклонной линии влиятельной мировой державы, твердо знающей, чего и как она хочет добиться. Готовность к сочетанию диалога и давления была продемонстрирована представителями Японии, США и Южной Кореи на недавней трехсторонней конференции по северокорейскому вопросу в Гонолулу. Тогда даже южнокорейский президент Но Му Хен, сверхлояльно настроенный к Северной Корее, вынужден был отметить непредсказуемость курса Ким Чен Ира и в итоге разделить соответствующую позицию президентов США и Японии.
