Ефим Бершин Меня почему-то больше всего поразила кошка. Когда молдавская полиция стала выселять из квартир "русскоязычных", пенсионер Абрамов ни за что не хотел открывать дверь. Тогда полицейские ее взломали и застрелили не только пенсионера, но и его кошку. Она тоже оказалось "русскоязычной". И то, что поразил именно этот факт, свидетельствовало уже о моем собственном неадекватном восприятии происходящего. Какая кошка? По всему городу горят разграбленные и взорванные заводы, больницы, школы. Улицы завалены трупами. Снайперы отстреливают все живое. Обезумевшие жители прячутся в подвалах. Неосторожных ловят, истязают. На моих глазах снимали со столба распятого мальчика. Во дворах, в скверах, на обочинах белеют воткнутые в землю палки с табличками, на которых карандашом, шариковыми авторучками, кирпичной крошкой, известью выведены имена погибших. Людей хоронили прямо на месте гибели. Потому что стояла немыслимая жара, трупы начинали разлагаться, и жители зарывали своих соседей, родственников, знакомых где придется. А снайперы тут же укладывали на землю хоронивших.
За двое суток в маленьком городе Бендеры были убиты 650 мирных жителей. За двое суток были ранены полторы тысячи. Сто тысяч - из ста пятидесяти! - под свист пуль и разрывы снарядов покинули город и стали беженцами.
* * *
В Тирасполе вначале решили, что в Кишиневе произошел государственный переворот. Ведь только накануне, 16 июня 1992 г., депутаты молдавского парламента утвердили основные принципы мирного урегулирования вооруженного конфликта, а 18-го числа бурными аплодисментами приветствовали результаты работы смешанной комиссии, фактически объявившей о заключении мира. По договору город Бендеры объявлялся демилитаризованной зоной. После того как в Бендерах появились смешанные посты наблюдателей России, Украины, Румынии и Молдавии, городу фактически были даны международные гарантии безопасности.
Обрадованные тем, что войну можно считать законченной, жители Бендер сами разоружили свой город. Но ни они, ни депутаты молдавского парламента, поглощенные мирной эйфорией, почему-то не обратили никакого внимания на слова президента Молдавии Мирчи Снегура, выступившего сразу после того, как вице-премьер Константин Оборок объявил об успехах мирных переговоров. А Снегур между тем заявил: "Первоочередные задачи правительства - изгнать сепаратистов и водрузить триколор над Примэриями".
Министр обороны Ион Косташ, под чье руководство к тому времени были переданы все силовые структуры республики, говорил: "Бескровно, без человеческих жертв освободиться не удастся. У нас есть храбрые, достойные воины. И у нас остается лишь один выход: с оружием в руках защищать землю своих предков". Несмотря на заключение мирного договора и вопреки решению парламента - вовсю призывались резервисты. На Каушанском и Ново-Аненском направлениях формировались ударные броневые подразделения. Готовились к боевым вылетам самолеты. Пока депутаты и приднестровцы радовались миру, подготовка к вторжению была завершена.
18 июня Мирча Снегур вызвал к себе группу бендерских полицейских. О чем они говорили - неизвестно. Но на следующий же день этими полицейскими в Бендерах была устроена провокация. Они захватили двух приднестровских военнослужащих. Гвардейцы кинулись выручать своих, но угодили в заранее подготовленную засаду. Завязалась перестрелка. На переговоры полицейские не шли. Председатель Бендерского горисполкома Вячеслав Когут позвонил министру внутренних дел Молдавии Анточу и попросил прекратить провокацию, но Анточ не отреагировал. А уже час спустя механизированные колонны национальной армии Молдавии ворвались в разблокированный и безоружный город сразу с четырех сторон - из Варницы, Хаджимуса, по Кишиневской и Каушанской трассам.
* * *
Это и была операция "Троянский конь". Перепуганные собственной смелостью экипажи бронетранспортеров заливали город свинцом, расстреливая каждого, кто попадался на улицах. Из крупнокалиберных пулеметов били по жилым домам. Люди гибли в собственных квартирах - на кухнях, в спальнях, гибли у подъездов и во дворах. БТРы въезжали в витрины магазинов и крушили все подряд. Из радиоперехвата стал известен приказ министра национальной безопасности Молдавии Анатола Плугару: "Даже если не удастся захватить город, ничего сепаратистам не оставлять". Поэтому параллельно с захватом начался грабеж. Оборудование, технику, продукцию предприятий спешно грузили на машины и вывозили в сторону Кишинева. Все, что не удавалось вывезти, взрывали и сжигали. Одна из мин угодила в склад горюче-смазочных материалов Бендерской крепости, где базировалась ракетная бригада российской 14-й армии. От мощного взрыва погибли несколько десятков российских солдат. Но армия выполняла приказ Ельцина и не вмешивалась в события.
* * *
Пока продолжался погром, председатель исполкома Народного фронта Молдавии Юрий Рошка потребовал узаконить состояние войны с... Россией, а молдавские СМИ распустили слух, что Бендеры разгромила 14-я армия. До сих пор перед глазами телевизионный экран, на котором диктор сообщает о том, что "российские танки форсировали Днестр и приближаются к Кишиневу".
Вал дезинформации ширился по мере нарастания зверств, творимых молдавскими подразделениями в Бендерах. Но мировое сообщество, столь впечатлительное в других случаях, оставалась к происшедшему в Бендерах совершенно безучастным. Реальная информация то ли не доходила до ушей политиков и правозащитников, то ли они ее игнорировали. Многочисленные комиссии, прибывавшие из ООН и ОБСЕ, молча взирали на происходящее и никаких выводов не делали. Члены комиссий, все, кто занимался тогда приднестровским конфликтом, не могли пройти мимо программы Народного фронта, выдержанной в лучших традициях гитлеровской Германии и фашистского режима Антонеску. Но они ее "не заметили". Предпочитали делить стороны на "коммунистов" и "демократов". Так было проще и удобнее. До сих пор делят. Ладно, Запад, но как могли Россия и Украина пройти мимо десятков тысяч беженцев, мимо нескольких тысяч убитых и раненых соотечественников? Впрочем, сегодня, когда прошло ровно десять лет после бендерского погрома, все чаще возникает мысль, что именно Бендеры стали первой зримой жертвой нового передела мира. Потому что в отличие от многих других предпочли свою культуру и язык призрачным благам новой цивилизации.
* * *
В ночь на 21-е, собравшись с силами, приднестровские ополченцы, гвардейцы и казаки ринулись на штурм моста и прорвали оборону. Среди молдавских солдат началась паника. Бросая оружие и технику, они начали разбегаться. Полицейские, чтобы остановить беспорядочное отступление, стреляли по собственной бегущей армии. Но уже было поздно. Приднестровцы стремительно отвоевывали город. К утру он был деблокирован.
Первые лучи утреннего солнца осветили страшные картины погрома. На улицах валялись убитые прохожие. Дома зияли черными провалами. Все основные предприятия были разграблены и взорваны, так же как и многие больницы. Телефоны не работали, электричества не было. Половина жилого фонда была выведена из строя. Тысячи беженцев все шли и шли через мост в сторону Тирасполя. И на этот поток обездоленных людей вдобавок ко всему 22 июня были сброшены бомбы с молдавских самолетов, на крыльях которых все еще красовались советские звезды. Именно 22 июня. Когда исполнился ровно 51 год с того дня, как немецкие самолеты именно в этом месте разбомбили мост через Днестр, по которому на восток уходили беженцы.
* * *
Народный фронт Молдавии, оказывавший в 1992 г. решающее влияние на правительство, строил свою идеологию по рецептам бывшего румынского диктатора Антонеску, которому принадлежат слова: "Меня не волнует, войдем ли мы в историю как варвары. Римская империя совершила целую серию варварских актов по отношению к современникам, и все же она была самым величественным политическим устройством..."
Молдавия не продемонстрировала миру никакого "величественного устройства". Зато успела за двое суток в Бендерах продемонстрировать такое варварство, какое, может быть, и не снилось самому Антонеску.
Но и новым руководителям республики, то и дело жалующимся на несговорчивость приднестровцев во время переговорного процесса, до сих пор не пришло в голову покаяться за совершенное преступление. Они не понимают, что за так называемой несговорчивостью - призрак кровавого "Троянского коня", обрушившего свои бронированные копыта на несчастных жителей маленького приднестровского города.
