В науке нет непристойностей!

Именно хвост сделал из обезьяны человека. Фото Евгения Никитина

Загадка «Я.К.»

Всем памятны литературоведческие изыскания Ираклия Андроникова, связанные с загадкой «Н.Ф.И.» В результате кропотливого и глубокого научного поиска, напоминающего порой детективный сюжет, писателю удалось расшифровать инициалы лирической героини, к которой обращен интимный поэтический дневник Лермонтова, раскрыть подлинное имя одного из адресатов любовной лирики юного поэта. Эта история вызвала у меня, быть может, неуместную невольную ассоциацию с памятным случаем из моей студенческой юности. Доцент Кнейчер, преподававший на филфаке Харьковского университета, читал нам долгий и основательный курс лекций на тему «Литература народов СССР». К сожалению, делал он это монотонно и скучно. Но одну из лекций, отказавшись от ремесленного начетничества, он прочитал с вдохновенной увлеченностью. Это был рассказ о жизни и творчестве знаменитого белорусского писателя Якуба Коласа. В течение нескольких часов преподаватель подробно излагал факты биографии белорусского классика, анализировал его произведения, цитировал образцы его поэтического творчества. Каково же было потрясение студенческой аудитории, когда на следующий день доцент Кнейчер заявил нам с кафедры:

– Друзья мои! Сделайте, пожалуйста, исправления в ваших конспектах. Все, что я вчера рассказывал про Якуба Колоса, на самом деле относится к другому писателю, к Янке Купале. Дело в том, что в моей рабочей тетради это имя обозначено инициалами «Я.К.»!

Внук профессора

Одно время на филфаке, где я учился, английский язык преподавала очаровательная молодая женщина Жанетта Анатольевна. У нее была точеная фигурка, красивое кукольное личико, пленительный тонкий голосок, она нарядно одевалась. Словом, все студенты были поголовно в нее влюблены.

Мы старательно конспектировали ее лекции, с трудом постигали сложную английскую грамматику, зазубривали слова, произношение которых никак не соответствовало их написанию. Но самым страшным и мучительным для нас была так называемая «сдача знаков». Несколько раз в течение семестра полагалось грамотно прочесть вслух и точно перевести на русский довольно большой объем текста. Причем английскую книгу для «сдачи знаков» разрешалось выбирать произвольно.

Гриша Губергриц, известный на факультете лоботряс и бездельник, однажды удивил нас всех, сдав этот зачет успешно и досрочно. Как потом выяснилось, он взял из библиотеки своего деда, известного профессора-гинеколога, медицинскую книгу на английском языке и прочитал преподавательнице несколько страниц, смысла которых он, конечно, не понимал. В процессе чтения прелестная Жанетта Анатольевна краснела, бледнела, багровела, ресницы ее нервно трепетали, а губы брезгливо вздрагивали.

– Как вы смеете читать такой непристойный текст?! – возмущенно закричала она, прервав обнаглевшего студента.

Однако Гриша не растерялся и ответил со спокойным достоинством:

– Мой дед, знаменитый профессор Губергриц, утверждает, что в науке нет непристойностей!

Не дожидаясь перевода на русский язык, вконец расстроенная и смущенная Жанетта Анатольевна пролепетала погасшим голосом:

– Хватит! Давайте зачетку…

Экзамен

В годы моей учебы на филфаке Харьковского университета я с особым пиететом относился к своему любимому преподавателю Александру Моисеевичу Финкелю. Он был одним из авторов знаменитой книги литературных пародий «Парнас дыбом», ставшей классикой отечественной пародистики. Об этом бестселлере, искрометном шедевре «про козлов, собак и веверлеев», сам Александр Моисеевич говорил с некоторым смущением, как о молодой шалости и литературном озорстве. Большеголовый и сутулый, он казался неповоротливым и флегматичным, но в острых глазах светился быстрый пронзительный ум. А в складках рта прятались тени горькой самоиронии.

– Товарищ Сталин вправил нам мозги! – так начинал он, в прошлом убежденный маррист, свои лекции после появления работы Сталина «Марксизм и вопросы языкознания». Преданность учению Марра повлекла за собой резкую критику и жестокие административные санкции, и Финкелю потом долго пришлось добиваться возможности взойти на университетскую кафедру. Но и после всего пережитого чувство юмора не покинуло его.

– Почему вы называете меня «товарищ Хвинкель? – обращался он к одной не слишком грамотной студентке. – Ведь у вас прекрасно получается слово «фост».

Во время экзамена по языкознанию один бойкий студент вытащил билет с архисложным вопросом: «Расскажите о возникновении языка в связи с работой Энгельса «Роль труда в процессе превращения обезьяны в человека». Но он не растерялся и со свойственной ему нагловатой решительностью нарисовал последовательную картину «очеловечивания»:

– Сначала обезьяны прыгали по деревьям. Потом они стали цепляться хвостами за ветки. Таким образом, передние конечности у них освободились и превратились в средства для изготовления орудий труда. А в процессе труда надо было общаться, вот и заговорили!

– Так вы считаете, что главную роль в процессе очеловечивания сыграл хвост? – уточнил профессор. – Ну что ж, я вам ставлю двойку, у вас будет «хвост». Идите, очеловечивайтесь!