Старый шкаф с запахом конфет

Похоже, Достоевский все-таки вампир. Фото Евгения Никитина

Достоевский

Зашел за дочерью в Боярские палаты, где она репетирует «Преступление и наказание».

Настя вышла с дергающимся глазом.

– Тебе что-то в глаз попало?

– Ага. Раскольников со Свидригайловым.

Стоял теплый летний день. Дочь была в черной джинсовой куртке, поверх черной толстовки, в черных брюках, в черной шляпке, в черных ботиночках.

– Тебе не жарко? – спросил я.

– Мы репетируем в подвале, там холодно и сыро.

Вышли на залитую солнцем улицу.

– Погода испортилась, – сказала дочь, мрачно жмурясь под солнечными лучами, – а ведь какие прекрасные пасмурные и холодные дни стояли.

Всегда подозревал, что Достоевский – вампир.

Всякий шлак

– Где был? – спрашивает меня дочь.

– В кино ходил.

– Что смотрел?

– «Темная башня».

– Понятно, – насмешливо говорит Настя, – любишь ты всякий шлак. А когда что-нибудь стоящее смотришь, то вздыхаешь и зеваешь.

– Я жанровое люблю, – оправдываюсь я, – и там этот… как его… негр классно играет, как же его… И почему ты меня обижаешь?!

– А ты вот на Красной площади хоть раз была? – решив уязвить дочь, зачем-то спрашиваю ее.

– Конечно, – смотрит на меня удивленно Настя, – я же не Веничка Ерофеев.

Отцы и дети, XXI век

Встречаю дочь в Камергерском.

Дочь из театра выходит с авоськой, через крупные ячейки которой видны: свернутый пиджак, бутылка с водой, книжки, тетради, кеды и еще всякая всячина.

– Что это такое? Давай я куплю непрозрачный пакет, и мы спрячем внутрь твою авоську?

– Папа! Это модная сумка, купленная в Берлине!

– А…

В кафе.

– Что ты будешь есть?

– Виски с колой.

– А есть ты что будешь?

– Ничего… Меня тошнит.

На прощание.

Можно я тебя обниму?

– Нет.

– Почему?

– Потому что ты белый цисгендер.

Шкаф

Настя организовала доставку в школу-студию декорации для экзамена по мастерству.

Грузчики занесли на второй этаж в Камергерском переулке платяной шкаф.

Экзамен был сдан, но дочь еще долго не спешила убирать декорации.

Настя принесла из дома плед, подушку, чайник. Она отдыхала в шкафу на переменах и приглашала в него друзей.

Я пришел посмотреть на шкаф.

Фанерный, старый, покрашенный голубой краской, он стоял в углу коридора на втором этаже.

Выше всех на голову, среди снующих туда-сюда студентов он был похож на одинокого растерянного старика среди молодежи.

Я открыл две его скрипучие двери, заглянул в него, внутри было темно и сухо, в углу лежал аккуратно свернутый в квадрат шахматный плед и пахло конфетами.

Жареное мясо

У студентов театральных вузов на первом курсе есть этюд. Работа с предметом. Надо показывать животных, предметы и всякое такое.

Михаил Чехов говорил, что может сыграть телефонный справочник.

Моя дочь на этюде изображала мясо, которое жарится на сковородке.

Я сам не видел.

Свидетели говорят, что Настя весьма убедительно скворчала на сковородке.

Мастер тоже похвалил дочь, но попросил пощадить его нервную систему и больше этот этюд не показывать.

Я вот часто также себя чувствую, как жареное мясо.

Наверное, это у нас семейное.