Тулбурел

Опять белые медведи изнывают от жары… Фото Евгения Никитина

В том году виноград созрел еще в мае. Обычно это происходило в конце августа или начале сентября, но запасы прошлогоднего вина у Штефана были исчерпаны, бочки вымыты и окурены серой, и винограду ничего не оставалось, как созреть досрочно. Ждать полноценного вина Штефану было никак невозможно, поэтому он удовлетворился «тулбурелом» – очень молодым, я бы даже сказал, юным вином. Жизнь тулбурела коротка, как наша юность. Сахар из виноградных ягод норовит стать спиртом, и ему в конце концов это удается. Поэтому специалисты рекомендуют не терять зря времени и для омоложения организма выпивать за означенный период не менее 40 литров тулбурела. Как и положено хозяину вина нового урожая, Штефан встал у ворот своего двора и угощал напитком каждого проходящего. По молдавской традиции никто не мог отказаться, а выпив, должен был обязательно похвалить винодела и сказать пару добрых слов о вине. Смущало лишь одно: на дворе стоял май и у односельчан виноград только начинал цвести. Штефана это не обескураживало, и на вопросы о том, как ему удалось уговорить виноградник на такое, он невозмутимо отвечал:

– Да вы разве не знаете? Глобальное потепление!

Поняв, что такую непостижимую загадку девятиградусным тулбурелом не решить, Михай и Санду смотались в магазин за двумя бутылками водки и вернулись для обсуждения необычного явления. Устроились за низким столиком во дворе Штефана. После того как первая из бутылок была опустошена, Михай попросил:

– Расскажи-ка, брат, как тебе удалось устроить глобальное потепление в одном отдельно взятом дворе.

Штефан отнекивался, отшучивался, но после того, как и вторая бутылка была приговорена, раскололся:

– В прошлом году урожай был рекордный. Я в погребе держу три бочки, а тут – винограда на четыре. Решил купить еще одну. В погреб она не поместилась, поставил во дворе под навесом. Виноград в новой бочке бродить начал, а мне ждать некогда – если холода ударят, пропало вино. Решил я процесс ускорить. Вывел трубочку из бочки под углом, чтобы углекислый газ, минуя навес, в небо уходил. Ну и, как сейчас говорят, парниковый эффект образовался. Сначала только под навесом потеплело, а потом и дальше пошло. Удобно очень. Печку топить не нужно было. Дрова, что запас на зиму, продал. Грядку вскопанную видите? Думаю бананы посадить.

Санду слушал с открытым ртом. Неповторимая смесь тулбурела и теплой водки вселяла непоколебимую веру в слова Штефана. Он икнул, погрозил хозяину пальцем и слегка заплетающимся языком спросил:

– А Грета к тебе приезжала?

– Кто? – не понял Штефан.

– На днях по телевизору показывали Грету. Она – главный начальник глобального потепления.

В это время из дома вышла приехавшая в гости на каникулы племянница Штефана, Ляна.

– Грета! – еще раз икнув и перекрестившись, сказал Санду.

– Сам ты гречка! – не врубилась в суть беседы Ляна и налила себе стакан тулбурела.

– Грета! – перекрестившись и незаметно сплюнув через левое плечо, прошептал оторопевший Михай.

Ляна, несколько удивленная таким приемом, выпила вина и сказала:

– Гретой я была до того, как поселилась в этом доме. Теперь меня зовут Ляна.

– Грета... – начал было Санду, но осекся и продолжил: – То есть Ляна, что там происходит с глобальным потеплением? Это правда, что страшная жара надвигается?

– Ох, надоело уже, – отмахнулась Ляна. – Надоели эти пингвины в песках, белые медведи, спасающиеся от жары на пляжах, и турниры по гольфу в Антарктике. Представляете, птицы перестали на зиму улетать на юг. От этого там развелось множество насекомых. Южные лягушки, лишившись помощи северных птиц, не успевают есть паразитов. Аисты не успевают есть лягушек. И у тех, и у других наблюдаются явные признаки ожирения. В Швеции, откуда я приехала, дискотеки уже устраивают только в гигантских холодильниках, а иначе нет сил не то что танцевать, а просто шевелиться. Но я приняла решительные меры и закрыла глобальное потепление. Теперь оно будет только в этом дворе!

– И что, уже нигде в мире глобального потепления не будет? – засомневался Санду.

– Нигде! – отрезал Штефан, наполняя стаканы.

– Мой кум, что в городе живет, купил солнечные батареи на крышу поставить, – опешил Михай.

­– Скажи ему, пусть назад сдаст, – посоветовала Ляна. – Если не примут, то так уж и быть, Штефан у него за полцены купит.

– И что, никогда уже глобального потепления не будет? – опять засомневался Санду.

– Не будет, пока я опять Гретой не стану.

– А ты станешь?

– Посмотрю на ваше поведение!

Когда теплая ночь опустилась на гостеприимный двор, Санду и Михай, пошатываясь и обнявшись для равновесия, направились к выходу.

Санду остановился, пытаясь поймать ускользающую мысль, нахмурил брови и сказал Штефану:

– Если бананы у тебя не вырастут, мы вернемся за объяснениями.

– А если вырастут – за бананами, – добавил Михай.

На следующее утро Штефана разбудил удар грома. Он подошел к окну, и молния на мгновение ослепила его. Ветер выл, будто пытаясь вырвать деревья с корнями и унести их прочь. Гроза бушевала с неудержимым неистовством, ее ярость казалась безграничной.

Как только буря утихла, Штефан вышел во двор оценить ущерб. Бочка с тулбурелом, стоявшая под навесом, слетела со стеллажа, проскочила в распахнутую ветром калитку и медленно катилась по улице. Штефан бросился за ней, но не успел: бочка врезалась в телеграфный столб и треснула. Мутный тулбурел потек вниз по улице, окрашивая лужи в красный цвет.

Штефан ненадолго задумался, затем выхватил ведро у женщины, идущей к колодцу, и приложил его к трещине. Наполнив ведро, он вернул его, вздохнул и сказал:

– Теперь в твоем колодце вместо воды будет вино.