Божья тварь и всё такое

А вы в какой группировке состоите? Кадр из сериала «Слово пацана. Кровь на асфальте». 2023

Юнг и Петухов

Вчера на ночь редактировал научную статью о космическом мусоре. После долго лежал с закрытыми глазами и не мог заснуть, в голове мелькали картинки из фильма «Гравитация», как от столкновения друг с другом разрушаются на тысячи обломков космические аппараты, уничтожая затем орбитальные станции. Когда мне надоело лежать с закрытыми глазами и смотреть на желтые трассеры в кромешной космической темноте, я включил ночную лампу и увидел на столике «Психологические типы» Юнга. Книга эта напрасно зеленела обложкой на моем столике. Я давно ее купил, но все не решался открыть. Наконец, наступил ее черед. Нет сейчас средства вернее, чтобы заскучать и немедленно уснуть. Я открыл книжку и прочел в предисловии: «Величайший мыслитель ХХ века Карл Густав Юнг сказал: «Психическая эпидемия гораздо страшнее, чем природные катастрофы и даже чем угрозы из космоса».

«Вряд ли этот мастер сновидений даст мне заснуть» – примерно так, если перевести на цензурный мою мысль, подумал я и захлопнул книгу. Но было уже поздно. При мысли о Юнге в голове возникли: «Архетип, бессознательное, тень, комплекс». Слова эти зазвучали и защелкали в голове с таким звуком, будто кто-то бросал кубики на доску для игры в нарды, или, по-восточному, в зары. Чертова «психическая эпидемия», чертов Юнг! Так никогда не уснешь. Надо что-то предпринять. Я встал, решительно пошел на кухню, достал из шкафа бутылку французского коньяка и налил себе рюмку. Коньяк подарил мне друг детства, напиток оказался хорошим, с приятным терпким вкусом. Я закусил яблоком и налил себе еще. Через некоторое время, ложась в постель, я ощущал приятную теплоту в животе и легкое послевкусие в немного обожженном коньяком нёбе.

«Пьянство – это согласование с действительностью через тень», – кто-то будто проговорил эту фразу у меня в голове скрипучей академической интонацией. Не иначе сам Карл Густав. Я убрал Юнга со столика на пол, в темноту, за лампу. Но под Юнгом оказался еще один психоаналитик – Джеймс Холлис. «Ладно, я Холлиса уже читал, и он, по мнению Григория Петухова, хотя бы смешной» – так думал я, уже засыпая. Не так давно я рассказывал поэту об этой книге. Автор в ней размышляет о том, что современному мужчине трудно повзрослеть, поскольку в его в детстве не было обрядов инициации. Другое дело в древности, когда мальчика похищали у матери взрослые мужчины в страшных масках и подвергали подростка жестоким испытаниям. Через боль и измененное состояние сознания мальчик учился выживать самостоятельно и так сепарировался от матери и взрослел. Холлис в книге приводил в пример обряд одного из племен, где мальчикам протыкали металлическим штырем грудную мышцу и подвешивали под потолком пещеры.

– Представляю себе, – внимательно выслушав меня, сказал тогда, затягиваясь сигаретой, Петухов, – учительница открывает журнал 4 «б» класса и говорит: «Так… сегодня в пещеру пойдет Вова Коган».

– Ну почему чуть что – сразу Коган? – возмутился я.

– Ну, во-первых, – сказал Петухов, выпуская кольца дыма, – это символично.

Сила влияния

Как-то поэта Григория Петухова в метро остановили милиционеры и потребовали его предъявить документы.

– Ште? – поэт оглядел милиционера с высоты своего роста, так обычно коршун с неба высматривает свою добычу, – с какой стати я должен вам показывать свои документы?

– Как? – занервничали блюстители порядка, – разве вы не видите, что на нас форма?

Петухов еще раз внимательно посмотрел на нескладных юношей в мешковатой форме и заметил:

– Откуда я знаю, может, эту форму вам мама сшила?

Милиционеры стали хватать воздух ртом, а поэт пошел дальше по своим делам.

Мороженое

Когда в 90-х поэта Григория Петухова судили в Екатеринбурге по нескольким статьям Уголовного кодекса РФ, он сбежал из зала суда перед самым оглашением приговора. (Тогда подсудимые еще не сидели в клетках, как дикие звери.) Подельники поэта перед самым судом совершили еще несколько преступлений и были пойманы с поличным.

Испугавшись, что в связи с этим судья назначит не условное наказание, а реальный срок, Петухов бежал из суда.

Из суда он отправился в кафе-мороженое, которое находилось неподалеку. А куда, спрашивается, бежать несовершеннолетнему, 17-летнему преступнику.

Однако в тот момент, когда юный поэт лакомился мороженым, сзади на плечо ему кто-то положил руку. Петухов оглянулся. За спиной его стояла судья – та самая, которая должна была оглашать приговор.

– Ешьте свое мороженое, Петухов, – сказала она, – я дала вам условно.

Ностальгическое

В конце 90-х поэт Григорий Петухов, спустя несколько лет отсутствия, навестил родные пенаты. Приехав в Екатеринбург, Петухов прогуливался по Уралмашу и случайно встретил свою школьную учительницу биологии.

– А, Петухов! – увидев поэта, оживилась учительница. – Давненько, давненько я вас не видела. Вы теперь в какой группировке состоите?

Постепенный отказ от объективации мух

– У меня один знакомый был, – говорит мне поэт Григорий Петухов, – он умел пускать кольца дыма от сигарет так, чтобы одни кольца пролетали сквозь другие.

– Класс! – отвечаю я.

– Он несколько лет на малолетке просидел, – добавляет Гриша, – там табак – единственная радость.

Помолчав, я рассказываю, что я знаю одного офисного работника, который от скуки и безделья в офисе научился мух ножницами разрезать. Раз, чик ножницами – и нет мухи. Поэт смотрит на меня внимательно и говорит без одобрения:

– Зря он так.

Пока я думаю и стыжусь – действительно зря, муха тоже божья тварь и все такое, Гриша добавляет:

– Лучше бы он на лету им немного подрезал крылья, чтобы они продолжали летать, но делали это медленно и печально.