Минус двадцать четыре

Снег здесь бывает раз в десять лет. Фото Евгения Никитина

Нижневартовск

4 ноября, градусов +16, но все в куртках, с моря холодный ветер. Одинокая девочка лет 17 в сиреневом купальнике, стоя по щиколотку в воде Черного моря, позирует на фоне заката. Ей холодно, смотрящим на нее тоже холодно. Она то запрокинет голову, то отставит ножку, то изогнется. Ее фотографирует дряхлая старушка. Девушка наверняка из Иркутска или Нижневартовска. Бабушке дали соцпутевку в санаторий Алушты. Дали не в сезон, потому что путевка социальная, бесплатная. Вся семья с горем пополам собирала деньги внучке, чтобы она тоже поехала на море с бабушкой. Внучка никогда не видела моря. И вот теперь девушка стоит в холодных волнах, а бабушка ее фотографирует. Все мужики смотрят на девушку. Жены шипят на мужиков. На девушку смотрит и патруль с автоматами. На 30-м кадре девушка замерзла. Все-таки ветер холодный, вода холодная. Бабушка спешно укутывает внучку. Внучка постит фотки во все чаты Нижневартовска.

Котенок

На бархатный сезон в Южный город приехала племянница. Гуляла, купалась, ездила в Ялту, забралась на Ай-Петри, а вчера идем – котенок дворовый к ногам. Покормили, и она заканючила:

– Давай заберем, давай заберем.

Я грустно посмотрел на племянницу и спросил:

– Ты хочешь испортить ему жизнь?

– Почему? – удивилась племянница.

– Потому, – ответил я, – это не Мурманск, не Анадырь и даже не Москва. Это Южный город. Зимы тут нет, снег бывает раз в десять лет, мороз минус два – три дня в году. Кормит его весь двор, он гуляет где хочет, он будет покрывать каких хочет кошек – его же не кастрируют, как домашних московских котов, его будут любить все дети и все бабушки, он проживет долгую счастливую жизнь, пометит с десяток дворов, порвет десяток котов и умрет где-то далеко-далеко в степи в глубокой старости, как и должен умирать настоящий дворовый кот. Так что оставь его в покое.

Племянница задумалась, вздохнула и оставила котенка в покое.

Куртка

Когда я в Южном городе собирался на Новый год в Москву, то понимал: я еду в суровую русскую столицу, где бывает зима. На улице в Южном городе было +14, я пришел в магазин Южного города и сказал:

– Мне самую теплую зимнюю куртку.

Продавец кивнул и принес самую теплую зимнюю куртку.

Я померил, было тепло, но на всякий случай сурово сказал:

– Нет, вы не поняли. Мне самую-самую теплую зимнюю куртку.

Продавец задумчиво посмотрел на меня, потом исчез на долгое время, а потом принес другую куртку. В этой куртке в Южном городе было не просто тепло, а жарко. С меня сразу потек пот.

– Она, – сказал я и купил самую-самую теплую зимнюю куртку.

Первые дни в Москве было минус 2, в самой-самой теплой куртке было хорошо.

Я спокойно бродил по бульварам, по Красной площади, по ВДНХ. Мне было хорошо и тепло.

Потом я поехал за город к маме.

Хорошо посидели, хорошо встретились, а наутро решили идти в лес.

И вот утром я встал и посмотрел на мобильный. Термометр показывал минус 24.

– Ты точно хочешь идти в лес? – спросила мама.

– Хочу, – твердо ответил я.

– У тебя есть теплые вещи? – сурово спросила мама.

– Да, подштанники, вязаная шапочка и самая-самая теплая куртка.

– Молодец, – сказала мама и надела шубу, лисью шапку и валенки.

Мы оделись и вышли на улицу.

Мы постояли пару минут, и я вдруг понял, что моя самая-самая теплая куртка Южного города встала колом.

– Тебе не холодно? – спросила мама.

– Ну, так, – ответил я, понимая, что через мгновение превращусь в ледышку.

– Ты уверен? – еще раз спросила мама.

– Ну, так у меня же самая-самая теплая куртка.

Мама подозрительно посмотрела на мою куртку и постучала по ней. Раздался звонкий морозный звук.

– Ха, – сказала мама, развернула меня и повела обратно.

Дома выдала тулуп, заячий треух и унты. В унтах я спокойно гулял по лесу.

Но теперь я знаю, что самая-самая теплая куртка Южного города – это «ха» суровой русской столицы.

Симферополь