Шампанское синего цвета

Хочешь быть писателем – бери и пиши, иначе никакая муза не поможет. Михаил Врубель. Муза. 1890. Саратовский государственный художественный музей им. А.Н. Радищева

Первенец

Решил я тут как-то писателем стать – надоело ошиваться белой вороной. Выбирать, в какой области литературы хочу подвизаться, долго не пришлось. Стихи отмел сразу, по причине низкого спроса. О пьесах и думать не захотел. Романы и повести писать – никакого терпежу не хватит. Вот рассказы – совсем другое дело. А еще лучше – юмористические рассказики. Они короче обычных. Читаются легче. Публика обожает поржать. Очень хорошо. И волки накормлены, и пастухи смелы. Итак, решил писать смешные рассказики. Задумано – сделано. Сел и написал первый рассказец. Откровенно говоря, никакого божественного вдохновения я в себе не почувствовал. Думаю, что его вообще нет. Так – пыль в глаза пускают. Цены себе сложить не могут. Я так считаю: замыслил писать – садись и пиши. А если не хочешь – никакая муза тебе не поможет. Писателями не рождаются, а становятся, причем иногда случайно. Нарисовался вопрос: куда бы его пристроить? Тщательно все взвесив, решил послать в местную газету. Во-первых, орган непритязательный. Во-вторых… Ну, да это не важно.

Короче, послал. И стал с нетерпением ждать дальнейшего развития событий. Даже умудрился «уточнить» булгаковского Воланда: рукописи не горят – они тлеют в редакциях. И вот однажды, просматривая последнюю полосу этой самой газеты, спотыкаюсь о свою фамилию (имя, кстати, тоже мое). Что за черт! Еще раз перечитываю имя и фамилию. Мои. Ничего себе, думаю, шуточки. Меня в городе каждая собака знает, чего доброго подумают, что это я написал. Ладно бы текст был приличный, а то ведь так себе, рассказишко. К тому же автор сильно завысил способности своего юмора. Тут мне показалось, что где-то что-то подобное я уже читал. Еще раз просматриваю рассказишко. Нет, тот был живее, интереснее. А этот напоминает скорее протокол или объяснительную записку. Машинально пробегаю глазами опус в третий раз… И чувствую, как становлюсь все меньше и меньше. Да ведь это же мой первенец! Когда же представил свой истерзанный оригинал, и у меня зарябило в глазах, как если бы смотрел на тельняшку, весу во мне осталось не более унции. Сверяю газетный вариант с копией оригинала и нахожу, что мое детище сократили ровно в три раза. С ужасом воображаю: ЧТО осталось бы от моего дитяти, отправь я его в том объеме, в каком он вышел в свет. Как бы то ни было, но суть фитюльки осталась прежней. А ведь редактор (извиняюсь за эвфемизм) ничего не добавил и не изменил, он только вычеркивал.

И тут меня озаряет. Отныне буду писать рассказики в двух вариантах: первый – для вечности, второй (в три раза длиннее) – для редакций. Сокращать, конечно, жалко, приращивать, конечно, стыдно… Но в конце концов достоинство текста определяется не размером, а публикацией.

Александр Рогов

Чем нас угощают: дикторский текст телепередачи из цикла «Жить – здоровью вредить»

В этом стыдно признаться, но в гостях мы очень любим поесть. А теперь представьте, что вы находитесь на каком-нибудь семейном торжестве, скажем, золотой свадьбе, и хозяйка, обольстительно улыбаясь, обращается к вам:

– Отведайте, пожалуйста, стерлядочку.

При этих словах не торопитесь тянуться вилкой к блюду, чтобы подцепить лакомый на вид кусочек. Лучше спросите ее:

– А сертификат у вас есть?..

Обратите внимание на ее реакцию. Оптимальный вариант – это если она достанет из декольте вчетверо сложенную бумажку и предъявит ее вам. Однако не останавливайтесь на достигнутом. Поинтересуйтесь, есть ли у нее медицинская книжка, в перчатках ли готовила, попросите журнал замеса салатов. Пусть предъявит нотариально заверенные чеки из магазинов. Все эти меры предосторожности не излишни. Широко известны случаи, когда гостям под видом копченого угря предлагали обыкновенную гадюку.

Пока вы знакомились с документами, в комнату внесли подогретые куриные ножки. Осторожно возьмите одну из них, положите на тарелку, после чего отнесите на экспертизу. Возможно, спектральный анализ покажет такое содержание вредных веществ, что вы после этой ножки хозяйке руки не подадите.

В стремлении поесть на халяву ничего удивительного нет. У голодного гостя при виде хорошо сервированного стола насколько падает инсулин, настолько увеличивается аппетит. Но не торопитесь сразу набрасываться на заливное мясо. Вдруг перед вами неликвид. Скажете, в гостях такого не бывает? Мы решили это проверить и взяли с праздничного стола кусочек языка и тарелку овсяной каши. Когда через неделю мы принесли язык в лабораторию, он был слегка ярко-зеленого цвета, то есть тухлый. Хотя якобы был куплен в одном из лучших магазинов города. Однако не это главное. После того как независимые эксперты подержали овсяную кашу в ультрафиолетовом свете, они обнаружили в ней повышенное содержание соли. Как известно, эта специя противопоказана гипертоникам. По мнению специалистов, хозяйка пересолила кашу, потому что влюбилась. Что же получается – она влюбилась, а эту кашу расхлебывать гостям!

Еще нам очень хотелось взять на анализ лобстера. Ведь он может оказаться генетически модифицированным продуктом. Однако хозяева и гости неожиданно запротестовали. Пришлось нам есть этого лобстера без отрыва от стола. Разумеется, мы сильно рисковали. Но кто не рискует, тот не пьет шампанское. Особенно если оно синего цвета и явственно пахнет сероводородом.

Александр Хорт