История 18+ о мере для ничего

Вот Х. или тем более У. бежит себе под зонтом, радуется, что не вымокнет. А тут я, капелька на 120 литров. Еще одна печальная драма из быта.  Рисунок Олега Эстиса

Вот стихи:

Раз, два, три, четыре, пять.

Я иду искать…

Могу и прозой, но, в сущности, про то же. Хотя и не про Х. с У. Этих прозой не проймешь. Хотя этих стихами тоже…

Никого не хочу обидеть, потому возьму примеры из совсем другого быта.

1. Из быта Брэнсона, сэра

Брэнсон сколько-то назад взял и до космоса не долетел, 14 километров до мерки не хватило. То есть по американской мерке Брэнсон долетел. Американская мерка – 80 километров над уровнем моря. А международная мерка – 100 километров.

Наука, она и в Америке наука, но тут получилась разница с неамериканской наукой. Почему они там не договорились, чтобы отлить или добавить, я тут не знаю. И между прочим, в этом конкретном случае знать не хочу.

С одной стороны, наука что 80, что 100 вроде с потолка взяла (хотя чего думать, 100 больше уже и потому лучше). С другой стороны, 100 – это все равно что 101-й километр от Москвы, только вверх. А 101-й километр – это закон. Между прочим, никто из тех, кто до 101-го, и не рыпается. Я тоже не рыпаюсь. Позывы иногда возникают, но я все равно не рыпаюсь.

Но это я и мой персональный 101-й километр. А он – Брэнсон, тем более сэр. И что ему мой 101-й и даже мой первый километр? Не хватило Брэнсону не потому, что он не смог бы в смысле технического соображения или зарплаты. Брэнсон так и планировал – не долетать до не своей мерки.

Может, Брэнсон, когда планировал, не знал про Безоса с его планом взять сотку? Сначала не знал, а потом уже стало поздно.

Наверное, Брэнсон расстроился. С одной стороны, план есть план. С другой стороны – Безос.

Брэнсон большой молодец. Это какой же характер надо иметь, чтоб удержаться в смысле Безоса и не залететь за мерку. А такой характер надо иметь, как у Брэнсона, – свои 86 взял и остановись. Пускай другие сотку берут.

2. Из быта Набокова, писателя

Один ученый давным-давно написал, что у шпината на 100 граммов – 29 миллиграммов железа. И все начали до лихорадки верить в шпинат, потому что наука берет свое не с потолка. Тем более что шпинат на потолке в основном и не растет.

И надо же, у этого потолка нашлась и другая сторона: не 29 граммов, а 2,9 грамма!

То есть запятая в главную научную секундочку отбежала куда-то срочно по делу, где и задержалась на 100 лет.

Жалко писателя Набокова. Зря надеялся, рассчитывал, давал на обед своему сыночку ровно фунт протертого шпината, как наука советовала.

Писатель Набоков, конечно, большой молодец. Это какой же характер надо иметь, чтоб удержаться и не залететь за мерку в научный фунт. А такой характер надо иметь, как у писателя Набокова, – фунт дал и остановись. Пускай другие два фунта дают.

3. Из быта одного доктора

Один доктор давным-давно начал взвешивать пациентов. Доктор, с одной стороны, взвешивал еще живого пациента, а с другой – уже мертвого. Причем с обеих сторон пациент был один и тот же.

И у всех одних и тех же пациентов доктор навзвешивал разницу в 21 грамм.

Про удивительную находку/потерю доктор написал не на потолке, а в научном журнале. Некоторые подумали, что 21 грамм – это и есть вес летучей души. Вот она тут, а вот она, легонькая, там – и уже ничего.

Но и науке не все дается с потолка и тем более из научных журналов. Больше никто нигде и никогда не навзвешивал ничего летучего.

21 грамм – чуточка, а неподъемно в смысле цены вопроса.

***

Вот сижу, считаю и подсчитываю. 1, 2, 3, 14, 80, 100, 101, 86, 29, 2,9, 21. То с этим складываю, это из того вычитаю, делю то на это и это на то, и умножаю, умножаю, умножаю. Пока все время на свете получается у меня mc², а мне бы что-нибудь романтическое. Х. или тем более У. Фу ты, чтоб вас!