Зачем Чижику Пыжик и наоборот

Чижик летит к Пыжику. Или это Пыжик – к Чижику? Рисунок Николая Эстиса

Чижик – моя тайная любовь. Тем более его на самом деле двое. Сейчас изучаю природу тонкой властительной связи одного Чижика с другим таким же, хотя и Пыжиком, чтобы понять, кто из двоих помноженный на кого получился поделенный без остатка. А если с остатком, так где этот остаток сейчас и, главное, зачем...

Сначала коротко о Чижике как Чижике.

Чижик родился и сразу начал пить. Наверное, сразу Чижик все же пил воду. Если Чижик пил воду, то, конечно, небутилированную, нефильтрованную или просто некипяченую – из-под крана. В этом нет ничего страшного, если ты просто умрешь и все. Но Чижик не умер.

Когда Чижик не умер, ему захотелось не только скакать на ветках, но и летать над, чтобы смотреть и видеть многое из того, чего не видно из-под крана и вообще из-под всего, кроме как из-под своих ног, когда летишь над.

Чижик не знал, куда бы полететь, и потому дождался попутного ветра. Как раз закончился перерыв, и пробок уже почти не было.

Попутному ветру было все равно и скучно, поэтому он не спросил у Чижика, куда бы ему, а просто полетел. И получилось, что Чижика с попутным ветром случайно понесло в сторону одной воды, хотя Чижик сразу стремился ко всему миру.

Между прочим, вода и мир в жизни Чижика – отдельная тема. Сейчас не буду отвлекаться, но скажу, что случай и попутность в жизни Чижика – тоже отдельная тема, как и другие отдельные темы, которые, правда, появились в жизни Чижика не сразу, а с тяжелым течением. Вот некоторые: где бы что бы поесть, где бы с кем бы поспать, где бы с кем бы поговорить о главном, где бы с кем бы не говорить, вообще куда бы и зачем бы.

Не знаю, почуял Чижик воду сразу, километрах в двадцати трех с половиной, или уже потом, когда стало поздно. Думаю – что когда стало поздно. Потому что в жизни Чижика все, что не было сразу, становилось сразу поздно. Так ветры судьбы играли на Чижике, как на Гамлете играл кто ни попадя, только бы иностранец.

Когда Чижик пил воду из-под крана, он не видел ничего, кроме крана, из которого пилась вода. Собственно воду Чижик никогда не видел. Чижик мог бы видеть воду в ванне, но не видел, потому что ванны в доме Чижика не было сразу. Дома у Чижика вода, например, в миске не считалась водой, потому что сразу считалась супом. А, например, в стакане вода не считалась водой, потому что воды в стакане дома у Чижика никогда и не было.

А тут Чижик увидел под собой вооооду!

Наверное, у Чижика закружилось в голове, и он, не долетев до середины над, начал падать в.

Наверное, Чижик падал в воду с закрытыми глазами, потому что попробуйте падать с открытыми, тем более если у вас крылья, а не ноги, на которых падать удобней.

В 3,1415926535897932384626433832795… чего-то там над уровнем воды голова у Чижика откружилась внутри себя, и Чижик открыл глаза, чтобы посмотреть на свою голову, зачем она так сразу – как кран, в котором сразу заканчивается вода. Но голова у Чижика не была как кран, потому Чижик не увидел свою голову над собой и начал высматривать ее под. А под – была вооооода!

Из воды на Чижика смотрела голова Чижика и смотрело все Чижика, кроме самого Чижика, который был над.

Так Чижик встретил Пыжика, а Пыжик встретил Чижика. То есть они оба встретились, жили вместе долго и счастливо, включая утра, дни, вечера и ночи запоев.

Некоторые ученые, особенно британские, до сих пор думают, что запойство одного с другим плохо характеризует двоих сразу. Однако следует учесть, что Чижик с Пыжиком хотели в процессе запойства пропить в себе все самое плохое, некрасивое, чтобы все хорошее, красивое осталось у них на местах и развивалось дальше без досадных помех с разных сторон, особенно британских.

В заключение – подробность, которую еще предстоит осмыслить настоящим ученым.

В память о встрече Чижик с Пыжиком раз в месяц выпивали по семьсот граммов из Фонтанки. После шестисотдевяностого грамма на каждого у каждого начиналось головокружение, и последние десять граммов уже шли вперед туда и сюда своими ногами.

Чижик советовался с Пыжиком, подобно тому как ученый советовался с ученым – Бойль с Мариоттом, Маркс с Энгельсом и наоборот – может, надо бы остановиться перед последней десяточкой, чтобы в полной мере насладиться кружением голов друг друга в процессе постижения черт знает чего неизвестного науке. Но – кто знает, почему – десяточка не останавливалась.

Алла Хемлин - писатель