Не хочу быть Гагариным

Чтобы стать хорошим электриком, надо знать математику, физику и еще университет окончить. Николай Богданов-Бельский. Устный счет. В народной школе С.А. Рачинского. 1895. ГТГ

Я никогда никем не мечтал стать. Из-за этого в пятом классе я не мог нормально написать сочинение о своей будущей профессии. В принципе профессии я знал две: электрик (им работал мой папа) и швея (ею работала моя мама). Швеей мне быть не хотелось, потому что один раз я укололся маминой иглой, и поэтому написал, что хочу быть электриком.

Как оказалось потом, все мальчики в классе мечтали стать космонавтами, а девочки – балеринами, поэтому моя будущая профессия на этом фоне выглядела прозаично. Я не знаю, как об этом сочинении узнал папа, но однажды он вошел в мою детскую комнату, сел возле меня, взял мой дневник и сказал:

– Слава, мне надо с тобой поговорить.

Уже эти слова привели меня в ужас. Я побледнел, сжался и стал вспоминать, что я натворил за ближайшие три дня («неуд» за поведение в школе, порвал новые брюки на коленке, мучил дворовых щенков).

Папа, держа в руках мой дневник, вдруг произнес:

– Слава, кем ты хочешь стать?

Ничего ответить я не мог, поэтому произнес:

– Электриком.

– Почему? – спросил папа.

– Ну, ты же работаешь электриком.

Папа помолчал и вдруг вкрадчиво произнес:

– Может, ты хочешь стать космонавтом, как Гагарин, или военным, как маршал Жуков, или академиком, как Ландау?

Я задумался и твердо произнес:

– Нет, электриком.

– Почему? – еще раз спросил папа.

Я стал думать, почему я хочу стать электриком.

– Потому что он нужен, папа, – ответил я.

Папа вздохнул и произнес:

– Я всегда хотел поступить в институт, но не добрал один балл.

– Но ты же хороший электрик? – спросил я его.

Тут папа почему-то загрустил и стал листать мой дневник. Учился я в принципе неплохо. Потом папа вдруг захлопнул дневник и сказал:

– Я знаю, как тебе стать электриком.

– Как? – спросил я.

– Надо учить математику и физику и поступить в университет.

– Это точно поможет стать электриком? – спросил я.

– Поможет, – кивнул папа и направился к выходу из детской комнаты. В дверях он неожиданно обернулся и произнес: – Только дай мне честное слово.

– Какое?

– Что в следующем сочинении ты напишешь, что мечтаешь поступить в университет.

– Чтобы стать электриком?

– Чтобы стать электриком, – сказал папа и вышел из детской.

Жан де Жуанвиль

Лет 15 назад у моего друга был день рождения. Он окончил исторический факультет МГУ и любил науку. Я долго думал, что ему подарить, и решил купить книгу по его тематике – эпохе Крестовых походов. Я пошел в магазин (тогда еще в магазинах можно было приобрести приличные книги) и купил том Жана де Жуанвиля «История Крестовых походов». По дороге к другу я зачитался книгой. Все-таки ее написал участник 7-го Крестового похода, проживший 93 года. Меня всегда тянуло к истории, хотя я и окончил математический факультет. Когда я выходил на нужной станции метро, меня стали мучить жуткие сомнения. Мне не хотелось дарить эту книгу другу. Я хотел оставить ее себе. Но у меня уже не было времени на новый подарок, да и денег. Я подошел к дому друга, поднялся на нужный этаж и позвонил в дверь. Мне долго не открывали, а когда открыли, я услышал шум радости и веселья. На празднование собралось приличное общество. Я тихонько вошел, сел в уголочке и стал слушать разговоры об истории, археологии, философии и поэзии. Потом все немного выпили вина, потом стали дарить подарки, и, когда очередь дошла до меня, я достал том Жуанвиля и вручил другу. Друг обрадовался. Он его, конечно, читал, но книги у него не было. Видя расположение друга, я еще зачем-то поставил на томе свою подпись. Получилось странно, будто том написали я и Жуанвиль.

Потом все веселились, болтали, играли в «крокодила», то есть радовались жизни, и только я сидел в углу и страдал. В конце концов, скорее всего под воздействием алкогольных паров, я нашел Андрея. Он сидел с какой-то девушкой на кухне и вещал ей о Жаке Дерриде. Девушка внимала ему, раскрыв милый алый ротик. Мне было неудобно, но я спросил:

– Андрей?

Друг сделал вид, что не слышит меня, но я повторил:

– Андрей.

Андрей нехотя отвлекся от девушки и уставился на меня.

– Чего? – спросил он.

– Можно я возьму почитать книгу?

– Какую?

– Ну, мой подарок, – мне было неудобно говорить при девушке, тем более она снисходительно улыбалась. Андрей тоже снисходительно улыбнулся.

– Аааааааааааааа, Жуанвиль, – протянул он, – возьми, конечно.

– Я верну обязательно, – стеснительно сказал я и пошел в гостиную, где из груды подарков вытащил Жуанвиля. Далее я почти сразу ушел, даже не попрощавшись. Домой я шел сияющий и взволнованный, предвкушая духовное счастье, но том Жуанвиля оказался тяжелым чтением. После 30-й страницы я вдруг затосковал и как ни брался за него дальше, так и не смог осилить.

Со временем Жуанвиль стал раздражать меня. Том постоянно попадался мне на глаза, в нем была надпись, что я его подарил Андрею, а отдать Андрею книгу я не мог, потому что так и не дочитал ее. В конце концов я психанул и куда-то закинул книгу, а с Андреем из-за этого перестал встречаться, хотя он никогда не напоминал о Жуанвиле. Недавно я делал ревизию и нашел злополучный том. Прочел подарочную надпись и решил вернуть книгу Андрею, все-таки у нас остались общие друзья, но когда навел справки, то узнал, что Андрея уже нет с нами. Так том и стоит у меня на полке как подарок самому себе и память об ушедшем друге.

Симферополь