Собака, дача и баран

Поди пойми – есть у нее течка или нет… Фото Pixabay

* * *

Рассказывала одна знакомая, что, когда она была маленькой, ее на все лето отправляли на дачу с бабушкой. А она, как хорошая девочка, регулярно маме в Москву писала письма. Что-то из этих писем сохранилось. И вот она, уже взрослая, нашла в одном из них примерно такие строки:

«Здравствуй, дорогая мама! Я живу с бабушкой на даче уже две недели. Бабушка говорит, что мне здесь нравится…»

* * *

Моя кузина Юлька рассказывала, как она не любит собаководов, которые сюсюкают, говоря о своих питомцах, и употребляют при этом местоимение «мы». «Мы погуляли», «мы покакали», «сегодня у нас хорошее настроение»...

И вот однажды выгуливала она с похмелья свою овчарку Грету. Собака тянет, Юльку мотает из стороны в сторону... А навстречу такой дяденька с кобельком. Спрашивает озабоченно:

– Скажите, а у вас нет течки?

Юлька смотрит на него мрачно из-под челки и отвечает:

– У меня – нет. А что у нее – не знаю!

* * *

Мой отец рассказывал, как в 50-е годы служил в армии – в Забайкалье, в Читинской области. Так вот с ним в части служил солдат из местных народностей, который отличался отменным аппетитом. А точнее, феноменальной прожорливостью. Он в столовой съедал все, что ему давали, потом добавки просил, а потом еще и подъедал за всеми другими солдатами, что они не доедали…

И вот их офицер как-то в бане заспорил с другими офицерами. Мол:

– Вот не поверите, у меня в роте есть солдат – такой прожорливый, что при случае за один присест может съесть целого барана.

А овцы были в Читинской области тогда главной сельскохозяйственной живностью. Привезти в военную часть барана не было проблем. Тем более его съесть.

Офицеры в бане не поверили коллеге.

– Врешь, – говорят. – Никто не съест барана за один присест. Врешь!

А наш офицер в ответ:

– Съест и не моргнет! Спорим на ящик коньяку?

– А спорим, – ему в ответ коллеги.

Слово за слово – заспорили.

С утра наш офицер сам засомневался, не погорячился ли он вчера в бане спьяну. Подходит к своему прожорливому солдату и спрашивает с некоторым трепетом:

– Ты, если что, барана съесть за один присест сможешь?

– Смогу, – отвечает солдат. – Нет проблем.

– Ну тогда сегодня вечером готовься. После ужина из столовой не уходи. Будешь есть барана.

– Как скажете, товарищ старший лейтенант…

И вот наступает вечер. Ужин. Солдат этот, как обычно, съедает две порции, потом подъедает за своими товарищами… А в это время привозят в часть барана и ящик коньяку. Коньяк ставят в сторонке, а барана тем временем забивают, освежевывают, разделывают по всем правилам кулинарного дела… И все его мясо запекают на трех большущих противнях.

Столы и стулья, что были в столовой, убирают в сторону, оставляют только один стул и один стол посередине. Словно ринг получается. За столом на стуле солдат сидит, вокруг столпились возбужденные офицеры.

Выносят первый противень. Дают солдату вилку. Он просит:

– Дайте лучше ложку.

Дают ложку.

Солдат так аккуратненько поддевает кусок мяса с краю, ест. Затем другой кусок… третий… Так, словно газонокосилка, съедает первый рядок. За ним – другой. Третий… И так съедает весь противень баранины.

Ему несут второй. Он так же не спеша съедает и его.

Несут третий, последний.

Солдат ест мясо рядок за рядком…

И вдруг на середине последнего противня останавливается. Ищет глазами своего офицера. А все возбуждены, как будто на спортивном матче. Коньяк стынет… Съест – не съест?

Солдат находит глазами своего офицера.

– Товарищ старший лейтенант, разрешите обратиться, – смотрит жалостно.

У офицера все внутри опускается. Неужели не съест? А коньяк-то стынет… Целый ящик!

– Разрешите обратиться?

– Что такое? – спрашивает дрожащим голосом офицер. – Обращайся.

– Товарищ старший лейтенант, – обращается солдат жалостным голосом. – Вы утром говорили, что мне сегодня барана есть…

– Да.

– Так я вот так тут по мелочи сейчас как нажрусь… И боюсь, что уже барана-то целого съесть не смогу…