Моя вторая нога

Татьяна Маргулис

Моя вторая нога

Действующие лица:

Ольга, 40 лет – продавщица

Света, 30 лет – продавщица

Владимир – одноногий инвалид, 55–60 лет

Хозяин магазина (голос)

1-й Покупатель

2-я Покупательница

Доставщик пиццы

Женщина

Действие происходит в недорогом обувном магазине на окраине Москвы. В зале две скучающие продавщицы. Ольга за прилавком листает женский журнал, Света сидит на пуфе и подпиливает ногти.

СВЕТА. Ольк!

ОЛЬГА. Аушки?

СВЕТА. Тебе насколько геля хватает?

ОЛЬГА. Геля?! Гель не покупаю, Светик. Древесный беру.

СВЕТА. Нее, древесный мне не нравится. Вообще не нравится. Запах – фууу, не. Не нравится. Он на лапах еще растаскивает по всей квартире это говнище. Запаришься убирать… Мама дорогая, тоска-то какая. Хоть бы зашел кто-нибудь.

ОЛЬГА. И чего тебе не живется спокойно?! Никто не трогает и ладно… Моя ничего вообще никуда не растаскивает. Аккуратная такая кошечка, масечка моя.

СВЕТА. Ну сравнила бабу с мужиком. У нас, у девочек, чистота и порядок в крови. А мой не просто мужик. Еще порода такая срущаяся попалась. Срет больше, чем жрет.

ОЛЬГА. У меня переборчивая такая, аристократка вообще. Аристокрааатка! Маслины любит, прикинь. И только черные. Сколько ей зеленые подкладывала – понюхает и отходит. И мявкает жалобно и в глаза, моя хорошая, смотрит.

СВЕТА. Маслины. Маслины я тоже люблю. С мартини. Или с вермутом?! Путаю их я, да… Мартини… Под хорошего мужика (игриво подмигивает, что-то вспомнив, меняет интонацию). Ну этих же скотов в дом пускать нельзя – немедленно все засрут. Решила тут. Ладно, думаю, короче. Ради веселья, короче, для здоровья, то-се. Познакомилась на сайте, по вотсапу побазарили, ну ниче вроде такой мужик. Позвала на ужин, открываю дверь – с цветами такой стоит!

ОЛЬГА. Ох ты, приличный. С цветами…

СВЕТА. Ага, Ольк, при-ли-чный. Какие ж мы бабы дуры… (с большим чувством разочарования в женском поле) Ну вот. Думаю, нормальный человек наконец-то попался. Понимает что к чему, с женщинами вести себя умеет. Да… (задумчиво) Так он скинул свои труселя вонючие на мой стеклянный столик! Ольк, на мой стеклянный столик! (Оля смеется)

Света встает с пуфа, убирает пилку в сумку и идет к зеркалу подправить накрашенные ресницы.

СВЕТА. Ну вот ты ржешь, а мне плакать хотелось. Я полгода на него копила. Каждую неделю смотрела на него в интернет-магазине. Взглядом поглаживала, все прикидывала, как он в моей спаленке встанет. А этот приперся в чужой дом и насрал прям на стеклянный столик! Ну ты скажи, это люди вообще, эти с х… хвостами между ног?! Даже мой Марсик такого бы не сделал.

За сценой перезвон дверного китайского колокольчика и какие-то глухие непонятные стуки.

СВЕТА. (не переставая прихорашиваться) Кто там долбится, я не поняла?

ОЛЬГА. Тебе скучно было?!

Медленно, тяжело опираясь на костыли, входит одноногий инвалид. Одет он скромно, но опрятен и выбрит. На руке висит пакет. На единственной ноге – какой-то невнятный обмоток, закрытый сверху целлофаном и подвязанный резинкой. Оля отрывается от журнала и выпрямляется. Света видит отражение Одноного в зеркале, поворачивается, успевая надеть маску невозмутимости.

СВЕТА. Здравствуйте, у нас сейчас акция проходит, скидки до сорока процентов. Если заинтересует что-то, обращайтесь.

Одноногий, доковыляв до примерочного пуфа, тяжело опускается на него, откладывает костыли, отирает пот с лица, пытается отдышаться.

ОДНОНОГИЙ. Обязательно обращусь. Спасибо. Пожалуйста. Обращаться пришел. Общаться… Обращаться.

Он неспешно снимает верхнюю одежду (шапку, шарф, куртку). Щупает у себя пульс.

ОДНОНОГИЙ. Девяносто шесть, девяносто семь, девяносто восемь, девяносто девять. Воды не принесете? Нехорошо что-то мне.

Света фыркает.

ОЛЬГА. Из-под крана только у нас.

ОДНОНОГИЙ. А родниковой нет?

СВЕТА (иронично). Не завезли родниковую, завтра приходите.

ОДНОНОГИЙ. Завтра не получится, давайте сегодня все сделаем.

СВЕТА. Все? Что все?

ОДНОНОГИЙ. Все.

ОЛЬГА. Из-под крана?

ОДНОНОГИЙ. Пожалуйста.

Ольга уходит за водой. Света то недоброжелательно поглядывает на посетителя, то поправляет обувь на стендах.

Одноногий долго роется в пакете и достает разные предметы (книгу, упаковки с таблетками и шприцами и т.д.). В конце концов, извлекает театральный бинокль. Тщательно протирает окуляры, настраивает его и наводит на полки с обувью.

Ольга возвращается с пластиковым стаканом воды. Света возмущенно всплескивает руками, указывая на товарища с биноклем, но Ольга успокаивающим жестом останавливает ее. Крутит указательным пальцем у виска, характеризуя ментальное состояние клиента.

Одноногий делает вид, что не замечает пантомимы продавщиц, медленно, подробно скользит биноклем по полкам. Закончив изучение ассортимента, берет протянутый Ольгой стакан, жадно выпивает.

ОДНОНОГИЙ. Спасибо вам. Давайте знакомиться. Меня Владимир зовут, артист московского театра Непрерывного Экзистанса.

СВЕТА. Оно и заметно, что артист.

ОДНОНОГИЙ. А вы любите театр?

СВЕТА. Мужчина, вы че-то перепутали. Это магазин. Здесь обувь продают.

ОДНОНОГИЙ. Главное, чтоб покупали.

СВЕТА. И покупают тоже.

ОДНОНОГИЙ. Ну и что, что магазин. Ну и что, что обувь. У вас имен нет, что ли?

ОЛЬГА. Вы не волнуйтесь, пожалуйста, так. Главное, что вы хотите приобрести. Правильно?! Вы же в магазин пришли… Приехали… Добрались до магазина. Значит, вам нужна обувь. Так?

ОДНОНОГИЙ. Вы очень умная, не знаю вашего имени.

ОЛЬГА. Спасибо. Вы хотите что-то купить, мы вам поможем.

ОДНОНОГИЙ. Вы еще умнее, чем я предполагал.

СВЕТА. Он издевается над нами. Арти-иист.

ОДНОНОГИЙ. Не верите мне? НЕ ВЕРЮ! Станиславская ты моя.

Читает фрагмент из стихотворения Н. Гумилева «Деревья»

Я знаю, что деревьям, а не нам

Дано величье совершенной жизни.

На ласковой земле, сестре звездам,

Мы -- на чужбине, а они -- в отчизне.

Глубокой осенью в полях пустых

Закаты медно-красные, восходы

Янтарные окраске учат их —

Свободные, зеленые народы.

Есть Моисеи посреди дубов,

Марии между пальм... Их души, верно,

Друг к другу посылают тихий зов

С водой, струящейся во тьме безмерной.

СВЕТА. Ну пипец. Теперь стихи пошли.

ОДНОНОГИЙ. А разве ж не красиво? «Моисеи посреди дубов,

Марии между пальм»!

СВЕТА. Мне без разницы: красиво или некрасиво. Вы себя в руках держите. И все будет в порядке.

ОДНОНОГИЙ. Ты ж моя хорошая!

СВЕТА. И нечего мне тыкать, я вас, между прочим, не оскорбляла.

ОДНОНОГИЙ. Вижу по вашим глазам, вы очень хорошая девушка. Только не обработанная.

СВЕТА. Я не хорошая, я на работе.

ОЛЬГА. Вас что-то заинтересовало?

ОДНОНОГИЙ. Заинтересовало. Вас как зовут?

ОЛЬГА. Вы для себя подбираете?

ОДНОНОГИЙ. А вы как думаете?

ОЛЬГА. Я не думаю, я спрашиваю. Выбрали что-то? Размер? Какой вам нужен размер? Знаете свой размер?

Звонит дверной колокольчик.

ОДНОНОГИЙ. О, это ко мне!

Ольга со Светой переглядываются. Входит 1-й Покупатель. Света кидается к нему, как к солдату-освободителю.

СВЕТА. Здравствуйте, проходите, пожалуйста. У нас сейчас очень интересное предложение. Очень интересное. Акция проходит, скидки хорошие. До сорока процентов. Есть все модели, представленные в зале. Обращайтесь, пожалуйста. Помогу с удовольствием, подскажу – спрашивайте, спрашивайте. Если чего-то нет, со склада закажем. Обращайтесь.

Одноногий наводит бинокль на них. 1-й Покупатель, слегка озадаченный напором Светы, с любопытством глядя на одноногого человека с биноклем, молча кивает. Начинает изучать товар, незаметно достает телефон и фотографирует Одноногого.

ОДНОНОГИЙ. Молодой человек, вы себя не сдерживайте. Выберите ракурс поудачнее. Я снизу плохо получаюсь. Второй подбородок, возраст дает о себе знать. Ну, чего получилось? ПокажИте!

1-й Покупатель прячет телефон в карман. Отворачивается к стендам с обувью и от неловкости перебирает все образцы подряд. Света на расстоянии, но неотступно следует за ним, всем своим видом давая понять, что сумасшедший инвалид к ней отношения не имеет.

ОДНОНОГИЙ. Я не очень фотогеничный, сколько проб в кино запорол… А фотография ведь это большая ложь о человеке. Большая. Фрагмент, а выдает себя за целое. Занимает место живого человека, а дальше еще страшнее – заполняет пустоту после человека. Только фотографии и остаются, только фотографии и больше ничего. Ничего… (меняя интонацию на бодряческую) Я созрел для экзистенциального выбора.

ОЛЬГА. Не поняла вас. Выбрали что-то? Какие понравились?

ОДНОНОГИЙ. Никакие не понравились. Но все равно надо выбирать. Здесь и сейчас. Другого случая, может, и не будет.

ОЛЬГА. Покажите, что именно вы выбрали. Какие вам принести?

ОДНОНОГИЙ. Вон те черные. Раз, два, третьи слева. С коричневым кантом.

ОЛЬГА. Размер вы не сказали?

ОДНОНОГИЙ. Раньше у меня был сороковой, сорок с половиной. Жена говорила, что мужчин с таким размером ноги просто не бывает. Это о чем-то же говорит! Это же какое-то важное послание миру!

ОЛЬГА (теряя терпение, тщательно разделяя слова). Сейчас какой вам нужен размер?

ОДНОНОГИЙ. Первый раз покупаю обувь.

Ольга открывает рот для очередного вопроса. Одноногий останавливает ее.

ОДНОНОГИЙ. Я не шучу. Первый раз покупаю после… Отекает очень после операции. Ни один ботинок не налезает. Давайте попробуем сорок второй.

Ольга уходит за нужным размером. Одноногий пытается снять резинку с ноги, теряет равновесие, но не падает, успевая подставить руку. Света и 1-й Покупатель кидаются к нему.

ОДНОНОГИЙ. Назад! Не трогать меня! Я артист, я владею своим телом.

СВЕТА. Да не орите вы так. Просто помочь хотели.

ОДНОНОГИЙ. Я биомеханическое животное. Я экономлю выразительные средства. Мои движения точны и способствуют скорейшему выполнению актерского задания. У меня точный глазомер, великолепная координация и повышенная устойчивость. Я рефлекторно возбудим и всегда иду от внешнего движения к внутреннему. Биомеханика есть самый первый шаг к выразительному движению…Эйзенштейн, между прочим, сказал. О как!

1-й Покупатель решает, что лучше из такого магазина убраться. Молча уходит. Свете наедине с Одноногим не по себе. Она идет к прилавку, открывает тетрадь, где фиксируются все продажи, и погружается в ее изучение.

ОДНОНОГИЙ. А вы знаете, что Эйзенштейн был учеником Мейерхольда? Кого ни спрошу, никто не знает. А ведь это ж чудо, чтоб один гений учился у другого напрямую. Можете себе представить: входит в класс Пушкин. Его не убили на дуэли, он плюнул на Наталь Николавну, дуру, на Дантеса этого залетного, на царя тоже начхал и пошел по Руси детишек учить. Чудеса! Так заходит в класс Пушкин, а там сидит такой мальчонка вихрастый, но еще без бороды – Толстой! Лев. (рычит львиным рыком)  

СВЕТА. (глядя в тетрадь) Зоопарк.

ОДНОНОГИЙ. В жизни вообще много чудес. Много! Однажды поехал я в Африку охотиться на диких животных. Это было сразу после свадебного путешествия в Париж. Там у жены моей – новоиспеченной – случился роман с художником известным. Очень известным… Модильяни – фамилия, слышали, наверное? Да конечно слышали, что за глупости я спрашиваю. Ну вот… Роман, значит... у нее. Я расстроился страшно и уехал в… Баден… в Африку. А там, сами знаете, большие, злые крокодилы. Не ходите, дети, в Африку гулять… Даже если вам жена изменила. Можете и без ног остаться вовсе. Мне еще повезло, легко отделался… (пересчитывает ноги ) Раз-два, раз-два. Раз.

СВЕТА. Мы в Парижах не бывали. И в Африках тоже. А вам все весело.

ОДНОНОГИЙ. Очень!

СВЕТА. А вам че жена изменила?

ОДНОНОГИЙ. Да бог ее знает. Не спрашивал никогда. Неинтересно это.

СВЕТА. Конечно, интересней прийти в магазин и людей на работе донимать.

ОДНОНОГИЙ. Что вы, дорогая, я развлекаю, а не донимаю. (корчит клоунские рожи) Как могу. Из последних сил.

СВЕТА. Мужчина, вы все-таки в общественном месте!

ОДНОНОГИЙ. Мужчина в общественном месте! (передразнивает ее) Владимир, я представился. А вы так и не назвали своего имени.

СВЕТА. Маня.

ОДНОНОГИЙ. Все-таки Мария. «Мария между пальм». Прекрасное имя… А главное – редкое.

Возвращается Ольга с коробкой, она достает левый ботинок, но вскинувшись на Одноногого, молча меняет на правый.

ОДНОНОГИЙ. Какая вы деликатная! Как ваша подруга Мария… Жену мою так звали. Маша моя… Так приятно произносить эти звуки. Мааа-шааа. Позвать ее по имени. Где ты, Машусь?..

ОЛЬГА. Какая Маша? Это Света, вы перепутали.

ОДНОНОГИЙ. Для меня она останется Марией. Просто Марией. Мирьям, горькой Мирьям. Была такая решительная девушка, сестра пророка Моисея. Покрылась проказою, как снегом… Будьте так любезны, ложку. Вилки и ножа не надо…

Ольга присаживается перед Одноногим, ставит перед ним ботинок.

ОЛЬГА. Вам помочь? Обуться?

ОДНОНОГИЙ. Давно передо мной женщины на колени не вставали.

ОЛЬГА. Че-то вы бледный?

ОДНОНОГИЙ. Боитесь, умру и магазин ваш испорчу?

СВЕТА. Мы ничего не боимся.

ОДНОНОГИЙ. А зря! Захочу и умру тут. Из удовольствия. Чтоб напугать вас, чтобы хоть немного стало неспокойно. Ну хоть немного, чтоб заволновались. Чтоб руки затряслись – вот так!

Одноногий демонстрирует преувеличенный тремор, берет у Ольги обувную ложку и надевает ботинок.

ОДНОНОГИЙ. Маша моя очень боялась, что я умру раньше. Услышал как-то разговор. Они с подругой на кухне сидели. Та спрашивает: «Не противно тебе со стариком спать?» Она на пятнадцать лет моложе меня. Только пришла в театр. Свежая, юная… А Машка говорит: «Что ты! Он совсем не старый! Он талантливый и красивый!» Так и сказала: талантливый и красивый. А я чуть не подпрыгнул и не заорал от радости … Но слушаю дальше… «Я только одного боюсь: он же умрет раньше… Как же потом я, без него…» А я вот… раньше не… Обманул ее.

СВЕТА. У вас жена умерла?

ОДНОНОГИЙ. Семь лет назад. Молодая совсем. Инсульт. В ванной.

ОЛЬГА. А вы не узнавали? Магазины специальные какие-то? Может, где-то есть?

ОДНОНОГИЙ. Это вы мне?

ОЛЬГА. Ну, специальные магазины… Для инвалидов... с ограниченными возможностями. Я в этом не разбираюсь, но ведь…

ОДНОНОГИЙ. Дорогая моя, вы мне, московскому артисту безграничных возможностей, предлагаете «магазин для инвалидов»? (передразнивает ее интонацию)

ОЛЬГА. Может, они на дом приезжают? Может, это вообще бесплатно. Просто, чтобы вам удобнее было… Вообще в целом, чтобы выгоднее было… Мы же только парами тут… Обувь… По парам…

ОДНОНОГИЙ. Есть-то как хочется. Слона бы съел.

Одноногий опять берет мобильный телефон и делает вызов. Идут длинные гудки, никто не отвечает. Тогда он листает вызовы и делает еще один звонок.

ГОЛОС ИЗ ТЕЛЕФОНА. Заказ «САЛЯМИ-Пицца» что желаете?

ОДНОНОГИЙ. Одну большую пиццу «Четыре сыра», пожалуйста.

ГОЛОС ИЗ ТЕЛЕФОНА. Одна большая «Четыре сыра » – ваш заказ. Куда доставляем?

ОДНОНОГИЙ. Улица Лескова двадцать четыре, строение два.

ГОЛОС ИЗ ТЕЛЕФОНА. Корпус есть?

ОДНОНОГИЙ. Корпуса нет.

ГОЛОС ИЗ ТЕЛЕФОНА. Номер квартиры, этаж, домофон?

ОДНОНОГИЙ. Не-не, это обувной магазин.

ГОЛОС ИЗ ТЕЛЕФОНА. Напитки желаете добавить в заказ?

ОДНОНОГИЙ. Не желаю.

ГОЛОС ИЗ ТЕЛЕФОНА. Ваш заказ на восемьсот шестьдесят девять рублей. Оплата картой, наличными?

ОДНОНОГИЙ. Наличными.

ГОЛОС ИЗ ТЕЛЕФОНА. Спасибо за ваш заказ. Ожидайте доставку в течение тридцати минут. «СА-ЛЯ-МИ-ПИЦЦА» благодарит вас и желает хорошего дня.

Одноногий нажимает отбой.

ОДНОНОГИЙ. Вот, девочки, заодно и поедим.

СВЕТА. Все! С меня хватит. Ольк, я звоню Андрей Иванычу. Пусть приезжает и разбирается с ним. Всю душу вынул. Раз инвалид, значит, можно глумиться над нормальными людьми. Дай милостыню, а то плюну, да? Мы тут тоже не на курорте вообще-то. У нас тоже ноги отекают. Вот постой на ногах по двенадцать часов, да за коробками попрыгай… Да личной жизни никакой с такой работой. И не надо на жалость давить и пугать нас не надо, мы пуганые. Я вам ничего не должна, я вас инвалидом не делала. Нечего на нас всех собак вешать. Артист. Видели мы таких артистов… по телевизору.

Звенит дверной колокольчик.

ОДНОНОГИЙ. Теперь точно ко мне! А то думал, все уже бесполезно, – сворачивай, Вова, свое шапито.

Заходит 2-я Покупательница. Одноногий разочарован и вновь тыкает в телефон. Ольга окучивает ее. Она идет к стендам, рассматривает, взяв сапог со стенда, садится на пуф, не видя, что сидящий на нем ограничен в своих физических возможностях.

2-я ПОКУПАТЕЛЬНИЦА. Подвинься!

Одноногий увлечен телефоном.

2-я ПОКУПАТЕЛЬНИЦА. Оглох?! Подвинься, говорю.

Одноногий не реагирует.

2-я ПОКУПАТЕЛЬНИЦА. Расселся, как у себя дома.

Она грубо отвоевывает жизненное пространство, так что на этот раз Одноногий падает с пуфа и заходится в истеричном хохоте.

ОДНОНОГИЙ. Дави гада! Дави!

Колотит одной ногой и костылями по полу, как ребенок в истерике.

2-я ПОКУПАТЕЛЬНИЦА. Калека не барин, развалился тут.

ОЛЬГА. Женщина, вы бы поаккуратней, что ли? Приличное место, не на базаре.

2-я ПОКУПАТЕЛЬНИЦА. Да катись ты к едрене фене со своим прыличьем! Будешь еще учить меня, как жопу подтирать!

СВЕТА. Да что за день сегодня такой! Как с цепи все сорвались!

2-я ПОКУПАТЕЛЬНИЦА. Не ори на меня! У меня тоже давление и ревматизм! Подавитесь вы своим говном китайским! Сами такое носите!   

Пылая бешенством, стремительно покидает магазин. Ольга и Света помогают Одноногому, усаживают его на пуф. И замирают над ним. Он горько, самозабвенно по-детски плачет.

ОЛЬГА. Давайте я вам воды принесу, хорошо? Попьете – успокоитесь. Вы не ушиблись?

ОДНОНОГИЙ. Что там ушибать-то уже?

ОЛЬГА. О, уже и заулыбался. Чувство юмора – оно жить помогает в любой ситуации. Правильно? Правильно. Я всегда говорю…

ОДНОНОГИЙ. А давайте отрежем вам ногу и проверим ваше чувство юмора.

Ольга охает от неожиданности.

ОЛЬГА. Да что ж вы! Что ж вы, а? Зачем вы так. (в слезы)

СВЕТА. Владимир, московский артист. Собирайте-ка свои манатки и валите отсюда. По-хорошему вас прошу. Меня этот цирк с конями достал.

ОДНОНОГИЙ. На каком основании вы отказываете клиенту в обслуживании?

СВЕТА. На основании того, что клиент – мудак и скотина. Мы таких не обслуживаем.

ОДНОНОНОГИЙ. Дайте мне книгу жалоб и предложений.

СВЕТА. Ага, щас.

ОЛЬГА. Светик, дай ему. Пусть пишет и уходит.

СВЕТА. И не подумаю! Он развлекается, а нас с тобой премии лишат. Из-за придурка. И не подумаю. Вали отсюда, я сказала!

ОДНОНОГИЙ. Я хочу пообщаться с вашим менеджером. Вызывайте! Кто тут у вас за главного? Менеджер, хозяин, босс. Воротила обувного мира. Я требую! (стучит костылем)

Света выразительно и с ненавистью смотрит на него, достает телефон и набирает хозяина.

ГОЛОС ХОЗЯИНА. Я просил же мне не звонить после обеда. Чего стряслось? Только быстро?

СВЕТА. Андрей Иваныч, у нас клиент тут… Неуправляемый, короче. Не знаем, че делать?

ГОЛОС ХОЗЯИНА. Пьяный?

СВЕТА. Да не разберешь его. Но долбанутый точно. Неполноценный, короче. Мы его трогать со Светой боимся. У него ноги нет. (шепотом)

ГОЛОС ХОЗЯИНА. Че ты шепчешь?! Милицию вызывай. Возьмут под белы рученьки, наведут порядок как следует. Доставь органам удовольствие – вызови. И не е…и мне мозги, не маленькая уже.

СВЕТА. Андрей Иваныч!..

Короткие гудки.

ОДНОНОГИЙ (ржет). Что, сынку, помогли тебе твои ляхи? (на последних словах у Одноногого так искажается речь, что слово «ляхи» больше похоже на «б…и»)

СВЕТА. Чего? Это я б…дь? Ну ты совсем берега потерял.

Света бросается на него с кулаками, а Ольга, уже переставшая плакать, пытается ее оттащить.

ОЛЬГА. Светик, не доводи себя до греха. Видишь, человек больной, не связывайся. Потом же сама жалеть будешь, я ж тебя знаю. Да остынь ты!

Внезапно Одноногий теряет сознание и падает. Ольга кидается к нему и очень профессиональными, уверенными движениями нащупывает сонную артерию, проверяет пульс, слушает сердце, дыхание.

СВЕТА. ( в истерике) Мама дорогая, Олька! Он сдохнет сейчас, мама моя родная! Сказал – сдохну, – и сдох. Ой, Олька, нас посадят! Нас посадят! Трындец!

ОЛЬГА. Не голоси, это обморок. (бьет его по щекам) Быстро воду тащи, полотенце намочи. Бегом!

Света убегает.

ОЛЬГА. Давай-давай, мой хороший. Ты это брось. Просыпайся. Просыпайся.

Света возвращается. Ольга роется в его пакете, находит инсулиновые шприцы и глюкозу в таблетках.

ОЛЬГА. Набери в рот и брызни ему на лицо. Да побольше! Не бойся ты, не укусит!

СВЕТА. Ольк, я мертвяков до смерти боюсь.

ОЛЬГА. Да живой он, дурра! Диабетик.

СВЕТА. Когда он тебе сказал?

ОЛЬГА. Да ниче он не говорил. В пакете у него лекарства нашла. Да еще по ноге могла догадаться – сахарник. Нервный очень. Похоже на гипогликемический обморок.

СВЕТА. Чего клинический?

ОЛЬГА. У диабетиков, короче, бывает так. Сахар резко падает, и они – бряк себе – отключаются.

СВЕТА. А ты откуда знаешь?

ОЛЬГА. Фельдшером на скорой работала.

СВЕТА. Когда работала?! Сроду никогда не рассказывала!

ОЛЬГА. Я много чего не рассказывала. Если через три минуты не придет в себя, вызывай бригаду.

Ольга смотрит на часы. Света кладет себе на голову мокрое полотенце. Одноногий начинает покашливать и шевелиться.

ОЛЬГА. Очнулся, слава тебе, Господи! Лазарета нам тут не хватало! Ну, народный вы наш артист, добро пожаловать назад! Поспали-полежали и просыпаемся. Лежите-лежите. Голова кружится?

Одноногий мотает головой.

ОЛЬГА. Давайте осторожненько. Приподнимаемся. Не тошнит?

Ольга со Светой пытаются придать Одноногому вертикальное положение.

ОЛЬГА. Бледный-то какой. Свет, тащи стул. На стул его посадим.

Ольга придерживает Одноногого. Света возвращается со стулом. Они усаживают его на стул. Одноногий бледен, молчалив, выражение лица отрешенное.

За сценой знакомый перезвон дверного колокольчика.

ОДНОНОГИЙ. (слабым голосом) Это ко мне!

ОЛЬГА. (тоном терпеливой сиделки) К тебе, к тебе. Тут все к тебе.

Входит доставщик пиццы.

ДОСТАВЩИК. Добрый день, заказ примите, пожалуйста. На имя Владимир. Пицца «Четыре сыра».

ОДНОНОГИЙ. Вы как раз вовремя, молодой человек…«Гармония мира не знает границ». Сейчас мы будем… есть пиццу!

ДОСТАВЩИК. С вас восемьсот шестьдесят девять рублей.

Одноногий достает из кармана тысячу. Отдает курьеру.

ОДНОНОГИЙ. Сдачи не надо.

ДОСТАВЩИК. Спасибо вам, будьте здоровы.

ОДНОНОГИЙ. Уже.

Доставщик удивлен щедрым чаевым от непрезентабельного клиента, быстро уходит.

ОЛЬГА. Вам обязательно надо поесть после обморока. Светик, чайник, поставь, пожалуйста.

Света уходит.

ОДНОНОГИЙ. Вы врач?

ОЛЬГА. Фельдшер. Бывший. На скорой десять лет отработала после училища.

ОДНОНОГИЙ. А теперь здесь…

ОЛЬГА. Зато по ночам сплю.

ОДНОНОГИЙ. Ночные дежурства, понимаю.

Света замирает с чайником в дверях.

ОЛЬГА. Да ниче вы не понимаете. Везешь ребеночка годовалого, а он умирает у тебя в машине. И мать его голосит, воет… Потом у тебя месяц этот вой в ушах стоит… Доставайте свою пиццу, сколько людей можно голодом морить!

Света разливает чай, Одноногий раздает каждой по куску пиццы, и они в молчании едят ее. В исполнении детского хора звучит песня «Прекрасное далёко», музыка Е. Крылатова, слова Ю. Энтина.

У Ольги звонит телефон.

ОЛЬГА. Да, Сереж… Все в порядке… Работаю… Ты Дениса забрал?.. Двоек не нахватал? Пообедали? Ну, молодцы, ребята… Хорошо, полчаса на скейте и за уроки пусть садится… Как обычно. До вечера.

ОДНОНОГИЙ. Спасибо, девушки, за компанию. Я, пожалуй, пойду. Зря только прождал, дурак.

СВЕТА. Вы ждали кого-то?

ОДНОНОГОГО. Свою вторую ногу… а она не пришла.

СВЕТА. Опять вы?

ОДНОНОГИЙ. Я серьезно. Повесил на Яндексе, на районном форуме, объявление: «Ищу инвалида-компаньона для покупки обуви на противоположную ногу». Откликнулся неизвестный, анонимный – Андрогин-2019. Договорились встретиться… Розыгрыш, наверное… – веселый.

Медленно складывает свои пожитки в пакет. Повертев бинокль, протягивает Свете.

ОДНОНОГИЙ. Дарю. Мне не место в зрительном зале.

Наматывает обмоток и очень медленно, отстукивая костылями, уходит.

СВЕТА. Ольк, щас сдохну тут. Как будто вагон разгрузила.

ОЛЬГА. Угу.

СВЕТА. Ужас! А если б он правда того?

ОЛЬГА. Ага.

СВЕТА. А если б я ему двинула?

ОЛЬГА. Угу.

СВЕТА. А вдруг пицца отравленная? И он просто мстит всем. За жизнь свою, а? Просто ушел и все? И больше не вернется… Кошмар же какой-то, Ольк… Я же тебе говорила, это не люди… С ногами, с хвостами… Без ног. Ничем их не проймешь… Только гадить могут и жизнь нам отравлять.

ОЛЬГА. Ага.

СВЕТА. Ну что ты все «угу» да «ага»! Скажи что-нибудь?!

Звенит дверной колокольчик. И характерные звуки костылей.

СВЕТА. Он возвращается, Олька! Я так и знала, это не кончится никогда. Господи ты, божечки ты мой! Я с ума сегодня сойду!

На костылях входит Одноногая женщина. Очень красивая и хорошо одетая.

ОДНОНОГАЯ ЖЕНЩИНА. Здравствуйте, у меня тут встреча назначена.

ЗАТЕМНЕНИЕ.

12 марта – 7 апреля 2019 года. Москва