Павел Писецкий Особенность и значение статьи кардинала Вальтера Каспера прежде всего в том, что ее текст находится совершенно вне сферы межцерковной дипломатии, хотя автор по должности является видным ватиканским дипломатом. Само по себе это уже весьма показательно и свидетельствует о том, что в данный момент Ватикан оставил все попытки восстановить с православной Москвой официальные диалогические отношения обычным дипломатическим путем.
То, что реформа католических структур в России была произведена буквально накануне запланированного визита Каспера в Москву, можно расценивать по-разному. Или Ватикан даже не подозревал, насколько резкой будет реакция Московской Патриархии, или это было сделано сознательно, чтобы проверить готовность православных "говорить начистоту". В любом случае проверка состоялась и обнаружила всю глубину кризиса. И теперь в ответ на антикатолическую истерию, которая охватила иерархов, православных активистов, некоторых политиков и даже правительство в лице МИДа, кардинал Каспер - как несостоявшийся "парламентарий" - смог не только публично обозначить официальную позицию, но и предложить анализ ситуации и, более того - поставить диагноз Русской Православной Церкви. Теперь его трудно в этом упрекнуть - ведь за столом переговоров встретиться с ним не захотели.
Прежде чем обратиться к существу проблемы, затронутой в статье, нужно отметить, что одним из последствий конфликта стал "медийно-политический" эффект. Посмотрев с этой точки зрения, следует признать, что "выиграли" все стороны. Во всяком случае, использовали ситуацию в своих интересах.
Глава внешнеполитического ведомства РПЦ митрополит Кирилл, успевший первым выразить свой протест, опередив низовые православные организации, упрочил долго создаваемый им в церковной среде имидж "патриота"-антизападника и одновременно продемонстрировал свою влиятельность в государственных верхах, так как реакция МИДа всеми, конечно, была воспринята как результат его давления (если не требования), - ведь в межгосударственных отношениях Москвы и Ватикана ничего нового не произошло.
Церковная общественность (прежде всего в лице Союза православных граждан, который и так уже давно действует в связке с ОВЦС) получила уникальный шанс "засветиться" и тем самым продемонстрировать, что она совсем не маргинальна. Организованный СПГ митинг у нунциатуры попал в сводки новостей, так что православные по всей стране могли "духовно примкнуть" к своим московским протестующим единоверцам. Так был явлен обществу vox populi.
У политических "патриотов"-православнолюбов появился дополнительный повод поговорить о духовной экспансии Запада и даже пойти дальше иерархов. Так, Михаил Леонтьев в авторской передаче "Однако" на ОРТ прямо заявил, что епархии - это, конечно, ерунда, суть же в том, что Ватикан хочет покорить всю Россию, и Малую, и Белую, и Великую, а в лице Ватикана - весь Запад.
Но и российским католикам в конечном счете оказался весьма выгоден весь этот разворот. На Западе их поддержали как гонимых, и теперь цивилизационный прогресс России будет оцениваться не только по признаку неущемления мормонов, но и в соответствии с гарантиями прав Российской Католической Церкви.
А главный профит Московской Патриархии в целом заключается в том, что после всей этой шумихи она надолго сможет отложить всякие прямые и откровенные разговоры с Ватиканом, не утруждая себя богословскими и прочими серьезными диалогами. Текущие же вопросы всегда можно утрясти, не покидая своей "канонической территории" - в рамках Межхристианского консультативного комитета (офис которого находится в ОВЦС), в худшем же случае - на Старой площади.
Медийный эффект - это, конечно, в современной России очень важно, но все-таки остается еще и существо дела (которое как раз этим самым эффектом и затушевывается). А дело прежде всего в том, что Ватикан и Москва говорят на разных языках, то есть исходят из разных ценностей. Именно об этом - статья кардинала Каспера. Поэтому и тот страшный диагноз, который осмелился поставить РПЦ высокопоставленный ватиканский дипломат, будет, разумеется, оспорен православной стороной, но оспорен в иной логике.
Нетрудно обнаружить у другого "духовный кризис", труднее понять, как он сам оценивает свое состояние. Благородно предлагать обмен опытом евангелизации (а тем более давать на евангелизацию деньги), но этот обмен может оказаться не столь продуктивным, если твой партнер ставит себе иные цели и достигает их иными средствами. Еще на самой заре перестройки в одном из первых интервью тогдашний митрополит Филарет (Денисенко, ныне - глава УПЦ КП) поведал, что на православной Руси, в общем-то, не нужно систематически учить детей религии, так как гораздо лучше она передается от бабушки к внукам. А нынешний Патриарх любит говорить, что "русские корнями уходят в православие", так что не столько евангелизация нужна, сколько актуализация своей врожденной православной идентичности.
И здесь - суть проблемы и смысл диагноза, поставленного кардиналом Русской Православной Церкви. А именно:
- РПЦ слаба в пастырском и евангелизаторском отношении;
- отказавшись от диалога с католиками, она пошла на поводу у экстремистов и тем самым сама себе навредила;
- она обнаружила, что живет по двойному стандарту (отказывая католикам в России в праве принимать "русских", сама принимает за границей всех);
- и самое главное, РПЦ отождествляет себя с этнокультурой, что является экклезиологической ересью, которая, в свою очередь, - следствие секуляризации.
Нельзя не согласиться с этим диагнозом - он, безусловно, верен. Удивляет другое: ватиканский богослов-дипломат, судя по всему, думал, что, откровенно назвав вещи своими именами, он выложит на стол последний козырь - "эффект правды". Но эта "логика правды" и связанные с ней ожидания не имеют отношения к российской реальности. Ведь и все заключительные обвинения РПЦ в том, что она остается закрытой, что критикует западную доктрину прав человека и свободы совести и вообще остается в "эпохе императора Константина Великого", - не что иное, как изложение официальной позиции ее священноначалия. Да, Московская Патриархия хочет быть "этнокультурной" и иметь привилегии как церковь "этнокультурного большинства". Да, она против западного либерализма и "плюрализма истин" и в этом отношении вполне солидарна с позицией своих экстремистов. Убедиться в этом нетрудно - достаточно перечитать выступления митрополита Кирилла и заявления самого Патриарха.
Такова реальность, таковы убеждения если не подавляющего, то значительного числа иерархов, клириков и мирян Русской Церкви, которым симпатизируют и которых поддерживают "православно ориентированные" политики, бизнесмены, деятели культуры и т.д. В соответствии с этими убеждениями проводится как церковная политика, так и православная евангелизация. И здесь вряд ли можно говорить о какой-то "пастырской слабости", потому что то влияние, которое РПЦ стремится оказывать на общество и государство, в последнее время лишь усиливается.
Можно обратить внимание и на другой аспект проблемы. Если даже Католическая Церковь лишь сорок лет назад и только "после долгого и напряженного обсуждения" произвела переворот в своем социально-богословском сознании, то что же спрашивать с РПЦ, которая до сих пор остается в буквальном смысле постсоветской? О каком "конструктивном диалоге с современным обществом" можно говорить, когда в России это современное общество (в западном его понимании) до сих пор не сложилось? Демократическая эйфория начала 90-х позади, а нынешнее великодержавное строительство скорее создает условия не для "освобождения от наследия эпохи императора Константина", а для поиска новых способов его реанимации.
Иначе говоря, кардинал Каспер прав, когда говорит о необходимости терпения. Другой вопрос, можно ли "дотерпеться" до того, чтобы и Россия, и РПЦ начали говорить с Западом и с Католической Церковью, в частности, на одном языке? И сколько это займет времени (если дело во времени)?
В конфликте между Московской Патриархией и Ватиканом мы имеем дело с тем, что называется "неравномерностью развития". Но это так, если опять же говорить на западном языке, поскольку сам термин предполагает некую единую модель развития. Восток, в том числе и европейский, принимает эту модель только по необходимости. Православная Греция, ставшая членом Европейского союза, вынуждается к тому, чтобы искать пути к полной интеграции в Европу. Поэтому Элладская Православная Церковь, которая с большим "скрипом" приняла Папу Римского в Афинах в мае прошлого года, недавно направила в Ватикан официальную делегацию для налаживания контактов. А Русская Православная Церковь, несмотря на не раз высказанные публично пожелания президента принять Иоанна Павла II в Москве, пока может конфликтовать с католиками - под одобрительные возгласы определенной части общества. Той части общества, которая в значительной степени определяет общую атмосферу, а именно - настаивает на том, что мы, в России, говорим на своем, особенном, языке, и исповедует свои, особенные, ценности. Мы сами по себе, и никто нам не нужен. Тем более какие-то христиане, которые исповедуют и проповедуют не нашего, не русского Христа.
