"Слово Божие и Лютера учение..."

HАДО СКАЗАТЬ, что учение "злоименные Лютеры" (так его окрестил один из яростных противников лютеранства - протопоп Иван Наседка) появилось в России почти одновременно с его возникновением в Западной Европе. Это и не удивительно. Великий князь Василий в двадцатые годы XVI века настойчиво налаживал связи с европейскими соседями и приглашал к нам ремесленников, торговых людей и аптекарей. Эту традицию продолжил и Иван Грозный. Среди шведских купцов, немецких лекарей, хирургов, типографщиков было немало лютеран. Им было разрешено свободно исповедывать свою веру, чего нельзя сказать о католиках. На просьбу иезуита Антония Поссевина о строительстве католического храма Иван Грозный ответил так: "Торговым людям в Московское государство приезжать и попам с ними их веры ездить, только им учения своего русским людям не плодить и костелов в государстве Московском не ставить".

К лютеранам царь отнесся гораздо мягче: в них русские государи видели естественных союзников Православной Церкви, ибо и те, и другие боролись с "латинской ересью". К тому же, как отмечают историки, протестанты не обнаруживали стремления к занятиям политикой. Тем не менее исторические источники свидетельствуют, что лютеране пытались обратить в свою веру... самого Ивана Грозного. Царь любил рассуждать о вере с "учеными" людьми, и известно, что ему нравились проповеди пастора Бакгорна, а на учение немецкого реформатора он смотрел как на "близкое к истине". Влияние лютеранских пасторов было столь велико, что русский летописец с тревогой пишет, что царя "чуть не отвели от православной веры". Впрочем, это беспокойство оказалось напрасным. Когда в 1570 г. лютеране прислали к Ивану Грозному посольство, открытой целью которого было заключение союза с Православной Церковью (тайное же поручение послам было обратить царя в лютеранство), тот в первой же беседе разгромил по всем пунктам немецкое учение, а напоследок запретил протестантам не только рассуждать перед его подданными о своей вере, но и даже входить в православные храмы. Василий Ключевский рассказывает и о таком эпизоде: "В 1577 году на улице в завоеванном ливонском городе Кокенгаузене он благодушно беседовал с пастором о любимых своих богословских предметах, но едва не приказал его казнить, когда тот неосторожно сравнил Лютера с апостолом Павлом, ударил пастора хлыстом по голове и ускакал со словами: "Поди ты к черту со своим Лютером". Надо сказать, что ливонский священник еще легко отделался, потому что другого - некоего пастора Фому - Иван Грозный не только избил палкой, но и спустил под лед в Двину...

Тем не менее пленные немцы и шотландцы, расселенные по разным российским городам после Ливонской войны, получили от царя право свободного исповедания своей веры. В Москве немцы селятся в знаменитой слободе Кукуй, где у них был не только свой пастор, но и собственная кирха. Вообще при Иване Грозном в России лютеранам жилось гораздо легче, чем их братьям по вере в Западной Европе, где им приходилось доказывать свое право на существование. Однако самым благоприятным для протестантов было царствование Бориса Годунова. Теперь уже не на слободской окраине, а в самом центре Москвы - Белом городе - на деньги самого царя строится церковь, куда специально приглашаются проповедники из Германии. В период Смуты положение лютеранской общины нельзя назвать устойчивым: если Лжедмитрий I не чинил "иноверцам" никаких препятствий, то Лжедмитрий II едва не истребил их всех. Лютеран обвиняют в непочтительном отношении к русским святыням: якобы они сидят и спят на иконах, строят возле церквей корчмы и "всякое осквернение от немцев русским бывает". В царствование Михаила Федоровича положение выправляется, и лютеране даже получают "данную" на строительство нового храма, который в благодарность называют Михайловским.

Число протестантов в Москве постепенно увеличивается, и к концу царствования Михаила Романова в городе уже насчитывается тысяча семей лютеран и реформатов. Связано это с тем, что царь предпочитал приглашать в страну для "государственных нужд" протестантов, а не тех, "кои папежския веры". Впрочем, цари также стремились ограничить влияние лютеран, для чего царь Алексей Михайлович повелел всем протестантам, которые не согласны перейти в православие, жить только на Кукуе. Они также получили право строиться в Новгороде, Пскове, Переславле и Белгороде, где им позволялось отправлять свою службу по домам, храмы же строить запрещалось. Всего же в 1673 г. немцев в России жило не менее 18 тысяч. А при правлении царевны Софьи к ним прибавились еще и гугеноты, бежавшие из Франции...

Протестанты никогда не скрывали своих убеждений и стремились проповедовать свою веру. Летописцы отмечают, что среди них много не только образованных и умных проповедников, но и миряне были сведущи в своем богословии. Лютеранские убеждения находили живой отклик у православной паствы, ибо, как и Русская Церковь, содержали резкую критику католичества. Об успехе проповедников свидетельствует, например, тот факт, что в 1552 г. в Россию были завезены тексты "Аугсбургского исповедания" и "Катехизиса" Лютера, переведенные на русский язык, чтобы здесь типографщики печатали их и распространяли. При этом речь шла о тысячных тиражах.

Жалобы ревнителей православия на успехи лютеран начинаются еще с Максима Грека (середина XVI века). Первым русским протестанствующим вольнодумцем считается дьяк Матвей Башкин. В 1553 г. Башкин предстал перед церковным судом по обвинению в преувеличении роли Христа по сравнению с Отцом и Святым Духом, в признании евхаристии простым хлебом и вином, непочтении к иконам и святым, отрицании таинства покаяния... Дьяк был допрошен лично царем, признал справедливость всех обвинений и сказал, что свое учение "принял от латынников" - неких аптекаря Матвея и Андрея Хотеева, которых князь Курбский называет лютеранами. Церковный Собор признает Матвея Башкина отступником и приговаривает к ссылке в Волоколамский монастырь. Лютеранство настолько сильно влияло на умы ищущих людей, что им оказывались "заражены" писания и людей православных. Так, например, в 1627 г. властям пришлось запретить "Катехизис", изданный тиражом в несколько тысяч экземпляров, поскольку в нем усмотрели влияние протестантской пропаганды. Вообще XVII век становится веком активной полемики лютеранских и православных авторов. Сохранилась обильная переписка пастора Фильгобера с протопопом Иваном Наседкой, в которой идет речь об отличии православного богословия от "злоименные Лютеры".

Богословский диалог двух Церквей был решительно прерван царем Алексеем Михайловичем, который в своем "Уложении" ввел смертную казнь за совращение из православия. Тем не менее нам известно, что в это время нашелся русский, который не только перешел в протестантство, но и стал пастором. Это Никифор Григорьев, отправленный вместе с еще семнадцатью молодыми людьми учиться в Англию. На родину, где его ожидала смертная казнь, он больше не вернулся.

Новый этап в развитии лютеранства наступает в России с правлением Петра I. С его именем историки связывают наплыв иностранцев и европейских идей. К концу XVII века в стране насчитывается около 30 тыс. протестантов. В 1721 г. царь разрешил лютеранам свободно исповедовать свою веру (смертную казнь для своих подданных за переход в "инославие", однако, не отменил). К этому моменту уже насчитывалось 13 лютеранских приходов. Приглашая в Россию иностранных ученых, инженеров, военных, он невольно расширял географию российского лютеранства. По его приказу иностранные мастера строят заводы в Олонце и Петрозаводске, благодаря чему лютеране попадают в сугубо православную до этого Карелию. Нужно также отметить, что царь отправлял русских юношей учиться в западные университеты, где они не могли не познакомиться с протестантизмом. Сам Петр искренне почитал Лютера как великого реформатора, но, как отмечают историки, такое отношение к протестантизму было делом его личного доброжелательства и любознательности. Хотя лютеранам никто не мешал исповедовать свою веру, но тем не менее пропаганда протестантам была строго запрещена, а в случае смешанных браков (протестантов с православными) дети супружеских пар должны были быть крещены в Православной Церкви.

Но даже такие строгие правила не могли предотвратить влияние лютеранства на православных людей. Самый яркий тому пример - история стрельца Дмитрия Тверитинова. В 1700 г. он пришел в Немецкую слободу и устроился в аптеке, чтобы "искать науки у дохтуров и лекарей". Общаясь с немцами, Тверитинов усвоил многие лютеранские идеи. Он приходит к убеждению, что "я-де сам церковь, во Христе все - цари и иереи", что между человеком и Богом не должно быть никакого посредничества, что нет никаких таинств, чудес, обрядов, заступничества святых... Свои убеждения аптекарь распространял весьма оригинальным способом. Когда к нему приходил больной с жалобой на зубную или глазную боль, тот с насмешкой советовал обратиться за помощью к святым Ипатию или Антипию. Тверитинов выписал в особые тетради около 500 библейских текстов, которые должны были иллюстрировать правильность его идей, переплел их с катехизисом Лютера и пустил "в народ". В результате бывший дьяк приобрел не одну тысячу последователей. Кончилось все это так называемым "делом о московских еретиках", в результате которого в 1714 году Московский Собор предал их анафеме, а затем кого казнил, а кого сослал на покаяние в монастыри.

Даже в самой Православной Церкви некоторые иерархи не избежали воздействия лютеранства. Наиболее известен архиепископ Феофан Прокопович - ближайший помощник Петра I в делах духовного управления. Он знаменит и как автор ярких публицистических проповедей, и как автор "Духовного регламента", и как яростный противник католицизма (при том, что духовное образование он получил в Риме в иезуитской коллегии, для чего на время обучения стал католиком). О склонности Феофана к лютеранству свидетельствуют различные исторические источники. Наиболее интересно в этом отношении письмо аббата Жюбе, присланного в Россию готовить почву для объединения Православной и Католической Церквей. В нем он пишет, что был вынужден покинуть страну, потому что оказался "в конфликте с архиепископом Новгородским, президентом российского духовенства, который, несмотря на то, что был взращен в Риме и на деньги Римской Церкви, стал ее самым большим противником... Всем, кто его близко знал, известно, что он склонялся к лютеранству".

После смерти Петра I, в правление Анны Иоанновны, лютеранство оказалось скомпрометировано, так как делами в государстве стали управлять немцы-протестанты. Однако при Елизавете они уже "не смели не уважать православия". Благодаря расчетливой политике новой русской императрицы (ею были даны некоторые преимущества протестантам, отступившимся от своей веры) многие прибалтийские дворяне обращаются в православие. Однако при Екатерине II число лютеран существенно увеличилось, так как императрица привлекла немецких крестьян для освоения Поволжья, отвоеванного у Турции. "Всем иностранцам дозволяем в империю Нашу въезжать и селиться, где кто пожелает, во всех наших губерниях", - записала Екатерина II в своем манифесте в 1763 г. В конце XVIII века только в одном Петербурге насчитывалось более 20 тыс. лютеран.

В прошлом столетии география российского лютеранства продолжала расширяться. Последователи Лютера расселились от Украины и Ташкента до Владивостока и Мурманска. В 1832 г. Лютеранская Церковь получила официальное признание государства. Спустя семьдесят лет (по данным статистики за 1904 г.) Евангелически-Лютеранская Церковь Российской империи имела 287 храмов и окормляла более миллиона человек. При этом Церковь жестко контролировалась государством. Государь Император считался епископом Лютеранской Церкви, т.е. высшим блюстителем порядка и дисциплины. Он рассматривал и утверждал не только общие организационные вопросы, но и такие проблемы, как внесение изменений в порядок богослужения, снятие сана с пастора и даже вопросы веры... Смертная казнь за переход из православия в другую веру была отменена только в 1905 г. Поэтому неудивительно, что Лютеранская Церковь в России оставалась моноэтнической и подразделялась на немецкую, финскую, шведскую и эстонскую общины...

Приход к власти большевиков нарушил спокойное существование лютеран в России. Церковь разделилась. Одни пасторы не приняли советскую власть и активно участвовали в борьбе с ней, и поэтому их уничтожили. Другие эмигрировали или были высланы (тем более что этому способствовало отделение Финляндии и стран Балтии). О том, насколько изменилось численное соотношение, свидетельствует такой факт. В 1917 г. в финских приходах, расположенных в Петербурге и около него, было 28 пасторов. К 1920-му их осталось только четыре. Во времена НЭПа по отношению к Церкви не проводилось никаких силовых мер, но ее деятельность жестко контролировалась. Самой большой проблемой в этот период была нехватка священнослужителей. Затем для лютеран, как и для Православной и Католической Церквей, наступили страшные времена. Вслед за показательными процессами над католическим духовенством и мирянами (1923-1924 гг.) власть принялась за лютеран. 1926-1928 гг. остались в истории русского лютеранства как период жестоких репрессий, когда многие священнослужители были арестованы и либо расстреляны, либо умерли в лагерях. Цифры говорят сами за себя: в 1927 г. в СССР было 114 лютеранских пасторов, в 1934-м - 45, в 1936-м - 8, а к концу 1937 г. - ни одного. Со священников государство переключилось на целые народы. Первыми пострадали финны, жившие к северу от Ленинграда: в 1937 г. их депортировали в Среднюю Азию. В 1940-1941 и 1944-1945 гг. в Сибирь были отправлены латыши и эстонцы (в большинстве своем лютеране). В августе 1941 г. насильственному выселению в Сибирь и Казахстан подверглись немцы. Это не были собственно религиозные преследования, но в результате этих репрессий лютеранские общины в большинстве своем распались. Пасторы были расстреляны, их паства рассеяна.

К 1938 г. с Лютеранской Церковью в России было покончено. Но выжившие лютеране ушли в подполье. Они собирались на кладбищах и по домам под видом семейных торжеств. Чаще всего проповедовали миряне, но было и несколько пасторов, которым удалось пережить тюрьмы и ссылки (как, например, Пааво Хаими и Юхани Вассели). Однако все это происходило нелегально, основная масса верующих была лишена главного - участия в таинстве Святого Причастия. Некоторые изменения происходят в 1957 г., когда была зарегистрирована первая лютеранская община в Казахстане (г. Акмолинск). В 1970 г. петрозаводские финны получили разрешение зарегистрировать свой приход. Следующий был открыт только в 1977 г. в Ленинградской области, в которой традиционно было много лютеран. Массово лютеранские приходы начали регистрироваться в период перестройки. К лету 1991 г. только в Ленинградской области их было уже 18.

Сегодня на территории России существует две Лютеранские Церкви немецкой и скандинавской традиций. Первая Евангелически-Лютеранская Церковь России и других государств (так называемая ELKRAS). Она имеет несколько епархий (в европейской части России, в Сибири, в Средней Азии, Казахстане и на Украине). Главой ELKRAS является епископ Георг Кречмар, чья резиденция находится в Санкт-Петербурге. Точное количество приходов и общин ELKRAS неизвестно, но считается, что их несколько сотен. В Москве этой Церкви принадлежит приход св. Петра и Павла. Служба идет на немецком и русском языках. Вторая - Евангелически-Лютеранская Церковь Ингрии (ЕЛЦИ). Ингрией (или Ингерманландией, Ижорой) называют территорию между рекой Нарва и северо-западным побережьем Ладожского озера. Большинство приходов ЕЛЦИ (всего их 57, их членами себя считают 15 тыс. человек) находятся на территории Ленинградской области и Карелии. Главой Церкви является епископ Арри Кугаппи, чья резиденция находится также в Санкт-Петербурге. В Москве ЕЛЦИ принадлежит приход св. Троицы. Служба идет на финском и русском языках. Существуют также и небольшие лютеранские общины при отдельных посольствах в Москве, в некоторые из которых входят и наши соотечественники (например, приход св. Петра Евангелически-Лютеранской Церкви Латвии, объединяющий вокруг себя москвичей - потомков латышей).

Такова краткая история лютеран в России. Рассказ о ней закончим цитатой из статьи русского историка XIX в. Николая Барсова: "Своим благочестием и строгостью жизни протестанты много способствовали очищению нравов между православными, особенно возвышению общественных добродетелей - человеколюбия, благотворительности, честности, трудолюбия".