Максим Шевченко  |
 | |
|
Монсеньор Винченцо Палья. Фото автора |
|
- В то время у молодежи было два основных желания: изменить мир и Церковь. Это и начала делать Община св. Эгидия во главе с профессором Рикарди. Молодые люди нашли в Евангелии тот заряд энергии, который был необходим для преображения и мира, и Церкви. Но в 60-е годы, кроме этого студенческого стремления к изменению мира, имел место и Второй Ватиканский собор, открывавший двери для обновления церковной жизни. Поэтому Общину св. Эгидия можно назвать как бы плодом этих двух тенденций по преобразованию буржуазного мира в более демократическое общество.
- Когда община создавалась, она планировалась как своего рода орден, который будет существовать при Ватикане? Подразумевалось ли при этом, что завяжутся какие-то иерархические связи со Святым Престолом?
- Община родилась с одним намерением - воплощать Евангелие в реальной жизни. Вначале община была как семя, из которого вырастает дерево. Причем в семени было заложено духовное сокровище и западного, и восточного христианства. Мы тогда не задумывались о том, какие отношения у нас сложатся с официальными структурами Святого престола и разных епархий. Однако твердо знали одно: нашу веру питал колоссальный духовный опыт и Востока, и Запада.
- Когда родились конкретные социальные программы общины: помощь бедным, старикам?
- Эта деятельность была сутью нашей общины, она непосредственно вытекала из Евангелия. Мы, будучи поначалу студентами с обыкновенным буржуазным сознанием, сразу же "спешились", как сказано в притче о милосердном самарянине, чтобы остановиться у тех, кто находится в нужде. Помогать мы практически стали сразу. Начали с детей, которые жили в бараках на окраине Рима. Потом община постепенно выросла. Наше служение окрепло, мы стали охватывать новые слои бедных, их поток не уменьшается и по сей день. Когда община выросла, мы стали помогать бедным и за рубежом.
- Община занимается эмигрантами. Не вступает ли она при этом в противоречие с законами Италии? Ведь вы принимаете людей, не имеющих права на жительство и находящихся в Италии нелегально. Были ли конфликты с государством на этой почве?
- В каком-то смысле да, потому что существует противоречие между христианской любовью и законом. Законы имеют границы, а христианская любовь - нет. Нам удалось заставить понять чиновников, что, помогая нелегальным эмигрантам, иностранцам, мы тем самым спасаем их от рук мафии и преступников. Самый ясный пример - это пример столовых. Каждый раз в нашу римскую столовую приходят почти 500 тысяч бедных. Конечно, их посещают и нелегально живущие в Италии. Я помню, мы говорили мэру Рима, что лучше, чтобы они ели здесь, так как таким образом мы избегаем, чтобы они попали в преступные группы. Я бы сказал, что надо избегать выбора: или христианская любовь, или законы, нужно сделать так, чтобы они встретились.
- В Европе часто приходится слышать о таком понятии, как "конфликт цивилизаций". Не обвиняют ли общину в том, что она разрушает мир европейцев, способствует, помогая эмигрантам, созданию новой эклектической Европы? Европы не белой, не христианской, но той, в которой преобладает мусульманское большинство.
- Сложный вопрос. Начну отвечать на первую часть этого вопроса, касающуюся проблемы идентичности Европы. Я убежден в том, что идентичность нации можно спасти не тогда, когда она закрыта для мира, но, наоборот, когда она открыта. Это не значит, что не должно быть никаких регламентирующих правил или закона. Мне кажется, что разные народы должны пережить эмиграцию не как угрозу, но как возможное культурное обогащение за счет опыта общения с эмигрантами, т.е. нужно не пассивно терпеть эмигрантов, а просто и по-дружески принять их. Что касается последней части вашего вопроса об исламе, то я хотел бы сказать только одно. По-моему, можно было бы создать новый тип ислама внутри Европы, чтобы в этом европейском исламе мог отразиться и ортодоксальный ислам. Цивилизация вне Европы и христианских ценностей наверняка может дать свой огромный вклад для всего мира.
- Каким образом община приобрела международный политический авторитет? Причем в самых разных странах: католических - Мозамбик и исламских, например Алжире, и даже в исламской и православной стране, какой является Сербия.
- Это можно объяснить в свете того, о чем я уже здесь говорил. Из опыта Мозамбика мы поняли, что война - мать всех бед. Нашей целью в Мозамбике было уговорить обе стороны собраться вместе, обсудить, что можно сделать для блага народа. Мы попытались понять обе конфликтующие стороны, чтобы вместе выработать общее пространство для переговоров. Мы убедили обе стороны вступить в диалог, потому что оружие никого ни в чем не убедило. Мы попытались выработать некую методику диалога, которая способна спасти мир от войн и конфликтов. Методика, основанная прежде всего на том, что объединяет, а не разделяет, может очень много. Ею можно пользоваться и в православном, и в католическом, и в исламском мире.
- Скажите, пожалуйста, находится ли Россия в сфере интересов или в сфере будущей деятельности Общины св. Эгидия? Привлечено ли внимание членов общины к тем проблемам, бедам, которые испытывает Россия и, может быть, страны бывшего Советского Союза?
- Я бы сказал, что Россия полностью в центре внимания общины. Политическая слабость нынешней России - один самых острых и тяжелых вопросов для всего международного сообщества. Эта политическая слабость, к сожалению, препятствует выходу на международную арену всего культурного, духовного, религиозного богатства, которое есть в России. Хотя я должен отметить, что именно на Балканах присутствие России было особенно существенно для поддержания мирах.
Община внимательно относится к проблемам России с самых первых лет своего существования. Мы считаем, что православие - это настоящая сокровищница для всего христианства, особенно для западного, и игнорировать его - настоящее самоубийство. Я желаю, чтобы Россия как можно быстрее заняла подобающее ей место на международной арене. И Община св. Эгидия, несмотря на свои слабые силы, всегда готова предложить ей свою помощь.
