Владимир Козин
Учения Sea Breeze 2011, старший офицер ракетного крейсера Монтерей (CG 61) беседует с украинскими коллегами.
Фото с сайта www.defense.gov
Отсутствие предметных договоренностей по вопросу о создании кооперации по ПРО в Европе в рамках саммита «Группы восьми» в Довиле и во время проведения выездной сессии Совета Россия–НАТО в Сочи породило чувство неуверенности у многих экспертов в том, что Москва и штаб-квартира НАТО в Брюсселе смогут когда-то осуществить столь амбициозный проект, который до этого никогда не претворялся в жизнь.
К состоявшейся в Довиле встрече на высшем уровне российская сторона подготовила для подписания президентами специальное политическое заявление по ПРО, которое открывало бы дорогу для реального взаимодействия сторон. Но президент США Барак Обама в последний момент отказался принять этот документ. Диалог по ПРО идет не так легко, как многие надеялись после саммита НАТО и встречи глав государств Совета Россия–НАТО (СРН) в Лиссабоне в ноябре прошлого года, признал по итогам уже сочинской встречи глава российского внешнеполитического ведомства Сергей Лавров. Этот диалог идет с явным «скрипом».
ЗАТИШЬЕ ПО-ЧИКАГСКИ
Одна из основных причин этого явления состоит в том, что за последнее десятилетие страны – члены НАТО во главе с США никогда не озвучивали детализированных формулировок о создании совместной системы ПРО с Россией, а лишь ограничивались общими положениями. Такая линия проявилась в Риме на встрече в верхах России и стран – членов НАТО в мае 2002 года, на натовских саммитах в Бухаресте в апреле 2008 года и в Страсбурге/Келе год спустя.
Не стал крупным прорывом и Лиссабонский саммит, где были записаны более пространные формулировки, чем на прежних встречах, например, о возобновлении сотрудничества по ПРО ТВД и разработке лишь «всеобъемлющего совместного анализа будущих рамочных условий сотрудничества в области противоракетной обороны».
На первоначальном этапе свою деятельность в пользу развития ПРО с нашей страной активизировал генеральный секретарь НАТО Андерс Фог Расмуссен. Но если вначале он активно пропагандировал идею рассмотрения возможности «объединения» противоракетной обороны США, НАТО и России в соответствующий период времени, то вскоре, повторяя заявления Вашингтона, стал говорить уже о необходимости создания не совместной, а «кооперативной» и ограниченно-раздельной системе ПРО альянса и России, сузив ее функциональные рамки только до уровня информационного обмена.
Предложение о снабжении Россией Соединенных Штатов и ведущих стран альянса только информационно-разведывательными данными без четкой договоренности о функциональных задачах ударно-боевых средств потенциальной системы ЕвроПРО вряд ли представит какой-то интерес для нашей страны, поскольку такая информация может быть использована против российских национальных интересов. «Нас приглашают только помочь своими ресурсами реализовать американский дизайн. А мы далеко не уверены в том, что этот дизайн оптимальный», – подчеркнул глава российского МИДа в июле этого года.
Если подводить краткие итоги достигнутого сторонами по проблематике ПРО после Лиссабона, то можно отметить следующее: стороны до сих пор не выработали совместного понимания общих принципов намечаемой сделки – ни ее военно-технических деталей, ни порядка оперативного взаимодействия, ни финансового вклада сторон, ни организационно-штатных элементов будущей противоракетной структуры.
Не удается сформулировать конечную цель сотрудничества, определить облик и архитектуру ПРО, а также обозначить один из ключевых принципов – принцип военно-политического управления даже ограниченной по масштабам будущей противоракетной системой в Европе. Не создан и главный переговорный механизм для обсуждения проблемы. Утверждены лишь межведомственные делегации России и США по ПРО во главе с заместителем министра иностранных дел Сергеем Рябковым, курирующим американское и разоруженческое направление, и заместителем государственного секретаря по контролю над вооружениями и международной безопасности Элен Таушер.
Вашингтон и штаб-квартира НАТО явно не торопятся, обещая выложить какие-то более подробные заготовки по своей инициативе о развертывании ЕвроПРО с участием России к очередному саммиту НАТО, который запланирован на май следующего года в Чикаго.
КРЫША ЕДИНОЙ ПРО РАЗДВАИВАЕТСЯ
Тем временем, игнорируя российские озабоченности в сфере усиления американских средств ПРО в Европе, Вашингтон продолжает создание третьего позиционного района ПРО на Европейском континенте: оформляются двусторонние договоренности о развертывании совместных компонентов ПРО. В общей сложности в этом разноплановом процессе задействованы 26 стран – как входящие в НАТО, так и не являющиеся членами блока. Пентагон отрабатывает элементы практического взаимодействия по ПРО между пятью ведущими натовскими странами: Великобританией, Францией, ФРГ, Нидерландами и Италией.
В интересах глобальной системы ПРО широко задействованы средства предупреждения о ракетном нападении, размещенные на территории Великобритании, Дании и Норвегии, которые в последние годы подверглись основательной модернизации. Достигнуты договоренности о развертывании ударно-боевых средств ПРО США с Польшей и Румынией. В перспективе – схожие договоренности с другими странами Восточной и Южной Европы. Активными темпами продолжается создание разветвленной сети ПРО США и их союзников в Азиатско-Тихоокеанском регионе.
В июне этого года стал реализовываться провозглашенный Бараком Обамой первый этап «Поэтапного адаптивного подхода к Европе» в сфере ПРО (ПАПЕ) путем развертывания средств противоракетной системы морского базирования недалеко от границ России. Акваторию морей, омывающих Европу, этим летом посетили крейсера УРО ВМС США «Анцио» (CG 68) и «Монтерей» (CG 61), оснащенные многофункциональной противоракетной системой «Иджис», которая насчитывает по нескольку десятков ракет-перехватчиков на каждом из них. Такие корабли будут размещены в Адриатическом, Эгейском, Средиземном и северных морях, а также в Черном море («Монтерей» там уже побывал). По признанию официальных представителей Пентагона, установленные на них ракеты-перехватчики могут перехватывать баллистические ракеты средней дальности, то есть, по американской классификации, ракеты с дальностью стрельбы от 3000 до 5500 км.
Нельзя не учитывать то, что если в настоящее время в ВМС США насчитывается 23 крейсера и эсминца УРО с системой «Иджис», то через четыре года их будет 38 единиц, а к 2050 году их численность превысит 80 единиц. Появление морской составляющей ПРО США у берегов Европы, да еще с заходами в Черное море или северные моря, омывающие берега России, может ускорить нарастание противоракетной угрозы для нашего государства. Она может возникнуть не на третьем или четвертом этапе осуществления плана ПАПЕ, то есть в 2018 и 2020 годы, а гораздо раньше. Важно также принять во внимание, что вслед за четвертым этапом указанной программы появится ее пятый и шестой этапы усиления средств американских ПРО.
Вероятно, не случайно, что в распространенном 12 июня комментарии МИД России в связи с заходом крейсера УРО ВМС США «Монтерей» в Черное море, отмечалось, что под прикрытием разговоров о сотрудничестве в области ПРО в Европе идет формирование противоракетной конфигурации. «То, что уже на первом этапе реализации «адаптивного подхода» США возникают подобные сюрпризы, свидетельствует о высоком уровне стратегической неопределенности, которую создает американская программа ПРО», – отметили в российском внешнеполитическом ведомстве.
ОРКЕСТР МНЕНИЙ БЕЗ ДИРИЖЕРА, ИЛИ КВАРТЕТ КРЫЛОВА
На фоне отмеченных выше обстоятельств складывается впечатление, что США и их ближайшие партнеры по НАТО произвели переоценку возможных последствий претворения в жизнь своей инициативы о возможном сотрудничестве по ПРО с нашей страной и начали постепенный отход от собственных предложений по стратегическим соображениям.
Изменение ранее заявленного курса может быть объяснено несколькими причинами. Во-первых, опасением ведущих и недавно вступивших в НАТО стран, что приглашение, сделанное Москве войти в западный «противоракетный клуб», может иметь для них негативные последствия стратегического характера, поскольку Россия не рассматривается в качестве стопроцентного военного союзника. Свою неготовность реализовывать собственный почин о потенциальном взаимодействии по ПРО с нами руководство НАТО публично объясняет тем, что Россия не может выполнять обязательства по V статье о коллективной обороне Вашингтонского договора 1949 года о создании альянса, так как она не является его участником. «У НАТО есть обязательства по обеспечению безопасности всех своих стран-членов. И мы не можем делегировать эти обязательства кому-то еще. Точно так же я не ожидаю, что Россия захочет передать НАТО полномочия по обеспечению собственной безопасности», – аргументирует свою точку зрения Андерс Фог Расмуссен.
В-вторых, в странах НАТО активно культивируется мнение, что Россия якобы стремится получить прямой доступ к «красной кнопке» запуска ударно-боевых средств ПРО трансатлантического союза. Например, американский сенатор Марк Кирк договорился до того, что участие России в ЕвроПРО вообще «сделает НАТО беззащитным», поскольку российское военное руководство сможет блокировать любые попытки альянса защищать входящие в него страны от ракетного нападения. Сенатор проявил явное беспокойство по поводу того, что Министерство обороны России якобы посадит в штаб-квартире НАТО «своего офицера с красной кнопкой, который будет пресекать любые попытки оборонной системы НАТО защищать входящие в нее страны».
Российская сторона тоже не намерена допускать натовских военных на свои командные пункты в случае создания совместной с альянсом системы ПРО, не будет ставить ни под какой двусторонний или многосторонний контроль свои стратегические и тактические ядерные силы, а также систему воздушно-космической обороны страны.
В-третьих, в натовских кругах выдвигается такой аргумент: в случае начала сотрудничества с Западом по ПРО Россия может передать наработанные чувствительные технологии другим странам, например, Ирану, который наверняка воспользуется ими с целью преодоления американской системы ПРО. В апреле 2011 года группа из 39 американских сенаторов во главе с тем же Марком Кирком направила президенту Бараку Обаме письмо, требуя от него гарантий, что США никогда не будут делиться с Москвой секретными противоракетными технологиями. Такие заверения им были даны.
В-четвертых, препятствием на пути возможного взаимодействия между НАТО и Россией является и негативное отношение ряда новых членов альянса к такой сделке в целом: они по-прежнему рассматривают Вооруженные силы России в качестве неизбежной угрозы своему существованию и выступают против того, чтобы блок добровольно отказывался использовать средства защиты от баллистических ракет, которые могут применить против стран – членов НАТО 30 стран мира. Заметим, из них пока были названы только два государства: Иран и КНДР, которые уже давно блокированы противоракетными средствами ПРО США, в том числе Иран – еще и израильскими средствами ПРО.
Наконец, в-пятых, американские эксперты выдвигают тезис о том, что в Сенате США будет трудно добиться ратификации потенциального российско-натовского соглашения по ПРО, поскольку там существует сильная оппозиция сокращению американских противоракетных программ и, наоборот, имеется слишком много сторонников модернизации национального ядерного арсенала стратегического и тактического назначения.
По мнению специального представителя президента по взаимодействию с НАТО по вопросам ПРО, постоянного представителя России при альянсе Дмитрия Рогозина, состоявшиеся до настоящего времени дискуссии по противоракетной проблематике «зашли в тупик», поскольку в окружении хозяина Белого дома имеются довольно влиятельные силы, которые не хотят давать нашей стране ни малейших гарантий того, что эта система не будет работать против нас.
Есть и еще одна более глубокая причина торможения процесса, направленного на выработку каких-то договоренностей в области ПРО между НАТО и Россией. Дело в том, что Пентагон относит к зоне действия будущей ЕвроПРО не только территорию потенциальных участников этого проекта из числа европейских государств, но и территорию самих Соединенных Штатов как ведущего члена альянса. На сей счет имеется четкое разъяснение директора Агентства США по ПРО генерал-лейтенанта Патрика О’Рейлли, которое он дал в американском Конгрессе в апреле 2010 года. Вряд ли можно предположить, что нынешнее военно-политическое руководство США пойдет на то, чтобы Россия прикрывала американскую территорию своими противоракетными средствами в условиях, когда обе стороны по-прежнему называют друг друга «стратегическими партнерами», но никак не полнокровными «союзниками».
ЕВРОПЕЙСКИЙ «КОШКИН ДОМ» С ТЯО И ЯДЕРНАЯ СОЛИДАРНОСТЬ
Приступив к фактическому развертыванию элементов противоракетной системы в Европе путем направления к ее берегам морской составляющей, Пентагон тем временем продолжает масштабную модернизацию и перспективное продление срока службы своих стратегических наступательных вооружений (СНВ). Подвергается глубокой модернизации и американско-натовское тактическое ядерное оружие (ТЯО), размещенное на Европейском континенте, несмотря на солидное географическое преимущество по сравнению с российскими тактическими ядерными средствами – они не выдвигаются к Североамериканскому континенту и полностью размещены на национальных централизованных базах хранения.
На поддержание и модернизацию существующих ядерных арсеналов СНВ американская администрация решила выделить в течение следующих 10 лет рекордную сумму до 123 млрд. долл. Одновременно намечено производство новых видов ядерных боезарядов СНВ в следующие сроки: W-78 для БРПЛ в 2020–2026 годы, W-80-1 для КРВБ в 2020–2030 годы и W-88 для МБР в 2026–2030 годы. Еще 100 млрд. долл. предполагается израсходовать на модернизацию и обслуживание ракетно-авиационных средств доставки СНВ и авиационных – для ТЯО.
Пересмотренный план обновления американского стратегического и тактического ядерного арсенала, принятый в июне этого года Национальным управлением по ядерной безопасности США, предполагает запустить программу по увеличению срока эксплуатации двух видов ракетно-ядерных боезарядов стратегического назначения и четырех видов тактических ядерных боезарядов, устанавливаемых на авиабомбы В-61. Принципиально важно, что эти авиабомбы, размещенные в Европе, являются оперативно развернутыми, то есть готовыми к применению. Более того, самолеты пяти стран – членов НАТО, на территории которых размещены тактические ядерные средства США, регулярно участвуют в проведении реальных боевых учений. К таким учениям привлекаются и неядерные государства альянса, которые проявляют «ядерную солидарность» с Соединенными Штатами в соответствии с программой «Поддержка ядерных операций с помощью обычных ВВС», или в английской аббревиатуре SNOWCAT.
Некоторые модели авиабомбы В-61, номинально относящиеся к ТЯО и в настоящее время используемые на истребителях F-15E и F-16 США и НАТО, базирующихся в Бельгии, Германии, Италии, Нидерландах и Турции, а также на истребителях-бомбардировщиках европейского производства «Торнадо», находящихся на вооружении ряда европейских государств, рассматриваются американской стороной как стратегические. Руководство США прямо признает, что два из пяти видов боезарядов таких авиабомб, а именно В-61-7 и В-61-11, «имеют стратегическое значение», поскольку могут быть доставлены к целям тяжелыми стратегическими бомбардировщиками В-52 и В-2. Спектр потенциального применения таких авиабомб весьма широк: ТЯО США и НАТО, развернутые в Европе, предназначены для использования в интересах коллективной обороны всех стран – членов НАТО.
Специальным проектом, который планируется закончить к 2017 году, предусмотрено продление срока службы авиабомб типа В-61 еще на 30 лет, на что предполагается выделить 800 млн. долл. Параллельно ставится задача создания унифицированного боезаряда типа B-61-12, мощность которого будет варьироваться в зависимости от поставленных задач. В общей сложности предполагается произвести около 900 таких боезарядов. Доклад, представленный Счетной палатой правительства США, признает, что перед разработчиками американского ядерного оружия была поставлена задача придать ей одновременно и тактические, и стратегические функции.
Принятие на вооружение истребителя-бомбардировщика нового поколения F-35, который заменит F-15E и F-16 в 2017–2018 годах, усилит американские средства доставки ТЯО в Европе. Кстати говоря, на F-35 и предполагается устанавливать авиабомбу В-61-12. Сообщается, что эта авиабомба может быть использована против подземных высокозащищенных целей, например против ракетных шахт МБР.
Директор проекта по ядерной информации Федерации американских ученых Ханс Кристенсен (бывший советник Министерства обороны Дании) предполагает, что общие ассигнования на реализацию программы по модернизации авиабомб типа B-61 к 2022 году могут превысить 4 млрд. долл.
 Американский бомбардировщик В-2, который может нести авиабомбы В-61. Фото с сайта www.defense.gov |
Американские эксперты утверждают, что под эти виды ядерного оружия разработан отдельный список целей на территории «потенциального противника», который дополняет каталог объектов военного и гражданского назначения, специально составленный под СНВ. Принципиально важно, что последний такой реестр Белым домом никогда не отменялся, а лишь подвергался незначительному сокращению. Он до сих пор остается в силе.
Опасность модернизации и продление срока службы американско-натовского тактического ядерного арсенала на большие сроки заключается в том, что он неизбежно будет взаимодействовать с глобальной стратегической и тактической системами ПРО США и их ближайших союзников по НАТО в Европе в силу объективной взаимосвязи стратегических и тактических наступательных вооружений со стратегическими и тактическими противоракетными системами.
И глобальная национальная система ПРО США, и система ПРО США и НАТО на европейском ТВД, в которой главнейшую роль также будут играть Соединенные Штаты, призваны защитить страны блока не только от гипотетических ударов баллистических ракет извне, но и американско-натовские ядерные средства от удара возмездия (ответного удара) со стороны других ядерных государств, если США и их союзники по НАТО вознамерятся применить ядерные средства против них в первом, обезоруживающем ударе.
Принципиально важно, что ныне действующие военно-стратегические установки США и НАТО как раз и предусматривают применение ядерного оружия в первом ударе практически против любого государства мира. Распространяются они и на Европу, применительно к которой существует специальная ядерная стратегия – «extended nuclear deterrence» («стратегия ядерного сдерживания, выдвинутого на передовые рубежи»). Принятие альянсом нового военно-стратегического документа «Обзор политики НАТО в области сдерживания и обороны» к саммиту НАТО в Чикаго (намеченному на май 2012 года) приведет к дальнейшему усилению этой стратегии и к еще большей «сцепке» особой триады XXI века: ракетно-ядерных сил, противоракетных систем и обычных вооружений ведущих стран альянса с США.
Иными словами, США и их ближайшие партнеры по НАТО решили создать в Европе принципиально иную военно-стратегическую ситуацию: обеспечить размещение на континенте модернизированных ядерных вооружений, надежно прикрытых противоракетными средствами четырех видов.
Некоторые российские эксперты считают, что сейчас средства ПРО США не угрожают России. Действительно, если ограниченные американские средства ПРО в Европе и вокруг нее пока не представляют угрозы безопасности России, то какое их количество создаст такую угрозу – 100 или 200 ракет-перехватчиков? По признанию генерал-лейтенанта Патрика О'Рейлли, к 2015 году США будут иметь на вооружении 905 таких ракет, из которых только 38 (или 4,2%) будут находится на континентальной части Соединенных Штатов, а остальные 95,8% – развернуты за их переделами в различных точках земного шара, в том числе и в Европе. Это уже серьезная угроза.
КОГДА ДОВЕРИЯ НЕТ, ЛУЧ НАДЕЖДЫ МОЖЕТ БЫТЬ И ЛАЗЕРНЫМ
Нет сомнения в том, что достижение с НАТО предметных договоренностей по ПРО в значительной степени улучшило бы отношения между Россией и альянсом, укрепило бы атмосферу доверия между нами, устранило бы остающиеся после периода холодной войны элементы недоверия и подозрительности. Если бы такой совместный проект был бы реализован, то он бы создал солидный задел на будущее. Вопросы стратегической стабильности утратили бы налет противостояния, еще остающийся по инерции со времени холодной войны, а российско-натовские отношения могли бы подняться до уровня, который можно было бы называть уже приближающимся к квалификации «союзнические».
Председатель Мюнхенской конференции по вопросам политики в области безопасности, известный германский дипломат Вальфганг Ишингер в опубликованной в июне этого года в газете «Франкфуртер альгемайне цайтунг» статье «Крыша для европейского дома» обоснованно указал на важность участия нашей страны в создании совместной системы ПРО в Европе на равноправных условиях и с учетом наших интересов. Германский дипломат считает, что реализация совместного проекта по ПРО поставила бы точку на периоде холодной войны между Востоком и Западом, подала бы сигнал о бесперспективности ракетного устрашения и положительным образом сказалась бы на решении проблемы сокращений тактических ядерных и обычных вооружений в Европе. Участие России в данном проекте не означает, что Москва будет располагать правом вето на применение ракет-перехватчиков странами НАТО. По мнению германского дипломата, неудача в реализации данного проекта перечеркнет претворение в жизнь идеи о безъядерном мире и может спровоцировать новую гонку вооружений. Он считает, что Западу следует отказаться от логики противостояния прошлого века и от проведения новых разделительных линий на Европейском континенте.
Ветеран германской дипломатической службы также указывает, что Россия является одной из немногих стран, остающихся вне рамок европейской безопасности. Он полагает, что без адекватной реакции западных стран на стремление России к обеспечению уважительного и равноправного сотрудничества ситуацию не изменить.
Наиболее эффективным проект по ЕвроПРО может стать только в том случае, если будет действительно совместным проектом и поможет радикально поменять правила игры в российско-натовском взаимодействии в позитивную сторону. Если этот проект будет реализован, то он станет материальным вкладом в процесс формирования свободного от разделительных линий «сообщества безопасности», а вкупе с качественно новым Договором о европейской безопасности во многом будет содействовать созданию единого пространства безопасности и стабильности в Евро-Атлантике и далеко за ее пределами.
Для нас главное, чтобы создающаяся система ПРО США и НАТО в Европе не подрывала российские силы ядерного сдерживания и чтобы она не вызвала гонку противоракетных вооружений в мире, а вслед за ней и гонку ракетно-ядерных вооружений. Конечно же, при любом исходе консультаций или переговоров с НАТО по проблематике ПРО Россия создаст свою собственную противоракетную систему вне зависимости от того, что будут делать в этой сфере наши западные партнеры.
На предстоящем саммите НАТО в Чикаго в 2012 году Россия надеется получить не просто политическую декларацию, где будет говориться о необходимости оказания противоракетного противодействия угрозам распространения баллистических ракет. Москва хотела бы подписать специальное соглашение с НАТО об основных принципах и конкретных военно-технических деталях взаимодействия с альянсом в сфере налаживания сотрудничества по ПРО. Россию по-прежнему интересуют гарантии ненаправленности будущей совместной (даже ограниченной!) системы ЕвроПРО против российских СЯС. Разумеется, на основе взаимности аналогичные обязательства могла бы принять на себя и российская сторона.
Но если же устраивающий Россию вариант взаимодействия в противоракетной сфере не будет найден, то вполне логично, что наша страна вправе применить ответные меры с целью защиты своей национальной безопасности. В таком случае у нас, вероятно, останется только один выбор: развернуть эффективную систему воздушно-космической обороны, нарастить ударную ракетную группировку на своих западных и южных границах и, возможно, выйти из Пражского договора СНВ-3.
Вся вина за случившееся в таком случае ляжет на США и их ближайших партнеров по НАТО по одной простой причине: Россия не размещает своих противоракетных сил вблизи от этих государств и не намерена это делать и в будущем. И не Россия придумала трюк с развертыванием системы ПРО в Европе, которую отдельные американские ученые называют «миной замедленного действия».
