Иван Куликов Джон Мердок, распахивающий дверь к ослепительному океану, порожденному из недр кошмарного "Дарк Сити" режиссера Пройаса, человек на плече у серебряного ангела в "Небе над Берлином", ночной пожар в "Днях жатвы" Теренса Малика или мятая жестянка со старыми игрушками в "Амели" Жене, все это - wounded heart, или "рана в сердце" на языке фильммейкеров, и без которой фильм - не фильм. Есть и навороченный сюжет, и трюки, и звезды, есть ВСЕ, но без wounded heart фильм - пустышка, желатиновый сор. О "раненом сердце" мечтает каждый умный режиссер, потому что сюжет, фактура и прочие сочности из памяти выветриваются без следа, но wounded heart - зарубка на сердце - останется. Еще одной иконой в истории кино.
У Фрэнка Миллера тоже есть wounded heart.
Звездное небо. Луна. Пятно от фар скользит по кустам и поворотным отражателям. Уоллес гонит бьюик по ночному серпантину. В лобовое стекло бьет смятый комок. Чья-то куртка┘ Уоллес резко тормозит, выходит из машины и видит над краем обрыва девушку. Похоже, ее куртку отнесло ветром и выбросило вниз на шоссе. Он окликает ее, но в тот же миг она бросается с обрыва в океан. Уоллес прыгает следом и спасает Эстер. Переключка ракурса: черная толща воды и два переплетенных тела, дрейфующих среди огромных пучеглазых рыб. Wounded heart.
"┘И после подобного замечания мне не остается ничего, кроме как пообещать в будущем еще более качественную рыбу", - небрежно резюмирует Миллер в одном из интервью. Гениальная небрежность.
С этой сцены - двое в океане - стартует "В Aд и обратно" Фрэнка Миллера. Да, из-за таких моментов - большой щербатой Луны, напыленных аэрографом созвездий и двух фигур, плывущих в рыбной толще, - можно подавиться чипсами, вырубить дурацких "Eminem" и сбегать за второй серией "Син Сити". Это лучший лицензионный комикс (графический роман, если точнее), из ныне издаваемых на русском. Классика. Прочитайте!
Фрэнк Миллер - гений. В одном ряду с Алексом Раймондом, Осама Тэдзуко, Мебиусом и Мило Манара - художниками-реформаторами, столпами комикса, создателями миров и грез. Именно им подражают, пытаясь - более или менее успешно - быть оригинальными.
В 70-х Фрэнк Миллер приехал завоевать Нью-Йорк, учился у мэтра Нила Адамса. В середине 80-х он вырывается из пучины трэша и реанимирует Бэтмена, наделав много шума своим гомоэротичным "Рыцарем Тьмы" и спровоцировав давно отложенную кинопостановку. В начале 90-х он, уже звезда, придумывает мир "Син Сити" - "Грешного Города", - давно задуманный, вынашиваемый годами проект. Размашистое, крупное письмо, глыбы туши, спонтанные переходы между фреймами. Жестокий сценарий. Горы мрака. Расколотая светом Черная Дыра, норовящая схлопнуться обратно. Скуластые, безбашенные люди, которых никто не любит и которые разрывают руками темноту. Кто еще до Фрэнка Миллера мог так нарисовать любовников? Не анатомические попы и железный стояк, а так, как это было у Адама и Евы? И чтобы в их отчаяние мы все поверили?
Да, Фрэнк Миллер гениальный рисовальщик, он титанически реанимировал ретро, прогнав драчливых мужиков в цветных трико. Но и до Фрэнка Миллера рисовали урбанистический экшн-нуар с крутыми парнями в демисезонных плащах. И до Фрэнка Миллера было много простреленных сердец. Но ведь ни одного - wounded.
Дарья Гармоненко