Александр Сергеевич, как известно, наше все. Но и каждый военный моряк, как известно, в душе поэт. Иначе не появлялись бы на флоте такие вот бессмертные сроки:
Вышел в море флот могучий – «Образцовый» был всех круче.
Вышел в море флот херовый – «Светлый, «Славный», «Образцовый».
Тихо журчит вода в гальюне – профессия трюмного нравится мне.
Не для смеха, не для шутки, назначается на сутки не какой-нибудь там хер, а дежурный офицер.
Как надену портупею – все дубею и дубею (речь о дубовых листьях на фуражке старшего офицера).
Прослужил я двадцать лет, дубом стал, а листьев нет.
Волосы дыбом, зубы торчком – старый мудак с комсомольским значком (о начальнике политотдела).
Попа в масле, член в тавоте – это есть минер на флоте.
Или возьмем бланк астрономических вычислений Ш-8Б (читается как ша-восемь-буки) – звучит, будто стихотворная строка. А на сторожевом корабле «Туман» у нас стояли артиллерийские установки калибра 100 мм. Они назывались Б-34УСМА-1С (бэтридцатьчетыреусмаодинэс). Разве ж это не песня?
Или трель радиста, когда он проверяет звуковую связь... Из той же серии про флотские песни: «Единица, двойка, тройка, щука, слово, вопрос, прием. Как проходит моя работа?» Тут у всего есть смысл – используются практически все буквы, которые имеются в алфавите. А как звучит красиво! Или команды: «Исполнить цепочку в основную!» (то есть вернуться на базу), «Покой до места!» (то есть поворачиваю вправо), «Дробь, не наблюдать, орудия на ноль, чехлы надеть!» (это после стрельбы).
Сказка! Что еще раз доказывает: моряки в душе поэты. Я это на первом курсе родной калининградской бурсы понял. Когда Ваня Савин, дитя сельской природы (звали мы его не иначе как Иван, крестьянский сын или Ваня – божий одуванчик), написал в боевом листке: «Кстати, пришла зима. Уместно по этому поводу вспомнить стихотворение нашего великого поэта Пушкина: «Роняет лес багряный свой убор…»
Жаль, что Александр Сергеевич не служил на флоте.
Видео Андрея Рискина, Балтийское море, 1979 год. Стрельба из той самой установки Б-34УСМА-1С.
комментарии(0)