Андрей Рискин
Фото pixabay.com
Двадцать семь российских моряков Черноморского флота подали в суд иск из-за невыплаты суточных за командировки в Сирию. Но Севастопольский гарнизонный военный суд отказал истцам. И теперь они намерены, как сообщает «Коммерсант», подавать апелляцию. Моряки, пишет издание, выполняли боевые задачи у берегов Сирии и рассчитывали добиться выплаты в размере примерно 300 тыс. руб. (для офицеров) и 200 тыс. руб. (контрактник) каждому.
Суд встал на сторону ответчиков, то есть финансовой службы флота, сославшись на приказ Минобороны от 2011 года, согласно которому поход на корабле не является командировкой. Мол, раз на берег моряки не сходили, значит, суточные за участие в боевых действиях им не положены. Кстати, это не первое подобное решение. И суды в таких случаях обычно ссылаются на то, что «корабль является территорией РФ» (как гласит Корабельный устав).
Газета сообщает, что речь идет о моряках с трех кораблей, но называет только один из них – морской тральщик проекта 266М «Ковровец». Но, как известно, больше всего времени у берегов Сирии провели фрегаты «Адмирал Григорович», «Адмирал Эссен» и «Адмирал Макаров».
С точки зрения приказа Минобороны №2700 от 2011 года все правильно. К тому же не ясно, входили ли данные корабли официально в состав группировки ВМФ России в Средиземном море (это определяется специальной директивой Генерального штаба). Но дело, как указывают адвокаты моряков, не в этом, а в «нарушении принципа социальной справедливости».
Понятно, что моряки у берегов Сирии рискуют меньше, чем те, кто выполняет задачи на земле. Но риск все равно существует. И в море, и уже тем более при заходе в пункт материально-технического обслуживания Тартус (кто знает, откуда прилетит «самопальная» ракета или дрон с взрывчаткой). Но Минобороны, похоже, экономит на людях. То есть на парки «Патриот», катание по всей стране «джихадомобиля» и главный военный храм деньги есть (и немалые), а для моряков денег нет.
Я лично с удивлением узнал, что сегодня на флоте «морские» платят только за фактических выход в море – 2% от оклада в день. А оклады у офицеров, к примеру, сегодня небольшие. Что объясняется просто – если поднять им оклады, придется повышать пенсии огромной армии запасников и отставников. Поэтому оклады маленькие, но имеется куча всяческих денежных надбавок. В советском флоте было проще: как только экипаж корабля сдавал первую и вторую курсовые задачи, на гафеле поднимался вымпел, означающий, что корабль находится в боевом строю (мы его называли «длинный рубль»). Значит, к окладу автоматически прибавляется 30%.
А когда мы уходили на боевую службу, нам начисляли боны, на которые можно было купить что-то ценное в «Альбатросе» (аналог «Березки»). Я лично при окладе в 140 рублей получал в день 1 бон и 5 копеек. Три месяца боевой службы – и в кармане более 90 бон. Кстати, один бон можно было спокойно, при учете дефицита западных товаров, которые продавались в «Альбатросе», обменять на 10, а то и 15 рублей. Вот и считайте.
Когда «Альбатросы» исчезли, за боевую службу стали платить валюту. А теперь и ее не платят. Спросил одного из офицеров, который недавно вернулся с многомесячной боевой службы, почему. Ответ был кратким: «Говорят, вы и так много зарабатываете!»
У истории, рассказанной «Коммерсантом», есть еще один аспект. Понятно, что флотские офицеры и контрактники – люди подневольные. И их обращение в суд – это явный конфликт с командованием. А значит, они рискуют карьерой, которая для человека в погонах – не пустой звук. Это как нужно довести флотского человека, чтобы он отважился обратиться в суд! Понятно, что иск коллективный, но начальство-то, думаю, давно вычислило организаторов.
Корабли на флоте называют «железом». Но флот – это не только «железо» (которого все меньше и меньше). Флот – это люди, на «железе» служащие. И пока верхи этого не поймут, настоящего флота в России не будет…
комментарии(0)