"Безымянная звезда" для Анны Чиповской

Он и она. Павел Табаков и Анна Чиповская. Фото с официального сайта театра.

На «Безымянной звезде» в Театре Табакова вспомнил, как Виталий Третьяков сказал или написал однажды, что люди ходят в театр в том числе чтобы посмотреть на красивых женщин. Как он прав!  

Не могу ничего сказать о размерах таланта актрисы Анны Чиповской. Больше-меньше? Не знаю. Когда Чиповская выходит на сцену, невозможно оторваться от нее, отвлечься на других. У покойного Виталия Яковлевича Вульфа было такое любимое выражение: «неотразимый мужской магнетизм». Вот у Чиповской как раз такое – неотразимый магнетизм, разумеется, женский. Она в этом смысле для меня подобна... Валентину Иосифовичу Гафту, про талант которого я тоже никогда ничего толком не мог понять. Он выходит – и всё, невозможно оторваться, какое-то всё заливающее, всё заполняющее обаяние, будь то Вершинин в «Трех сестрах» или даже не самый симпатичный – в кино – председатель собрания в «Гараже». Голос – красивый (снова о Чиповской), в котором – сложная мелодия... Это же важно, особенно, конечно, для роли Моны, нездешней красавицы, которая волей судьбы и вдруг расторопного железнодорожного кондуктора оказывается на скромной железнодорожной станции на полпути между Бухарестом и Синаем – он ее ссаживает с поезда за безбилетный проезд.

Сюжет, многим знакомый по одноименному фильму Михаила Козакова, где ее сыграла Анастасия Вертинская, скромного учителя астрономии, который предоставляет Моне ночлег и, конечно, влюбляется, – Игорь Костолевский, а сам Козаков выступил в роли Грига, утомленного прожигателя жизни, богатого покровителя Моны, который наутро является в провинциальный городок и находит бежавшую спутницу. Тут, как говорится, сказочке конец.

Черт его знает, важно или нет, что свою пьесу еврей Михаил Себастьян (настоящие имя и фамилия Иосиф Гехтер, о чем сообщается в программке) написал в 1942-м, когда ему самому было не до сказок, а с другой стороны – только на чудо и оставалось надеяться. В спектакле этого контекста нет, а художник Николай Симонов, игнорируя слова о грязном вокзале, выстраивает в подвале Табакова элегантную, с арочными закруглениями, деревянную конструкцию, больше напоминающую вагон старинного поезда. Здесь героям готов и стол, и дом – тут и станция, где всеми делами заправляет начальник вокзала (Сергей Беляев), и скромное жилище учителя Мирою (Павел Табаков).

Режиссер Александр Марин – так странно – много внимания уделил второстепенным, но, конечно, важным в этой истории героям – тому же начальнику вокзала, а также местной учительнице мадемуазель Куку (Алёна Лаптева) и еще одному учителю – музыки и одновременно композитору Удре (Фёдор Лавров) и как-то, мне показалось, почти равнодушен остался к двум главным молодым героям, вступившим в неравный спор за Мону, – Мирою и Григу (Вячеслав Чепурченко). Впрочем, возможно, так сошлись звезды, и именно на моем спектакле они оба были не в зените. Поэтому царила, как и положено сюжетом, Анна Чиповская, а игра оживала, приобретала положенные драматургом юмористические детали, когда на сцене появлялись начальник вокзала, а также Куку и местный композитор, которому – в отсутствие оркестра – для полного счастья недостает английского рожка. Куку везде ходит с портфелем, в котором хранит какое-то бесконечное количество деревянных указок – она их последовательно достает и также неизменно ломает – в сердцах, в раздражении, в разбитых чувствах. В спектакле есть замечательный эпизод, когда, сталкиваясь с Григом, Куку вдруг чувствует себя настоящей мадемуазель, становясь в этот момент не только смешной, но и необычайно трогательной и по-настоящему женственной.

Беляев… он и есть Беляев, наверное, один из лучших сегодня характерных и комических актеров, он в этой небольшой, однако же вовсе не эпизодической роли подробен настолько, что можно целую статью написать о его мастерстве, характере, истории героя. Встречающий и провожающий обычно проносящиеся поезда, он успевает уловить шлейф запахов, и это рождает в его голове какую-то бездну самых разных фантазий, которые расцветают и так же мгновенно гаснут в его глазах, то исполненных чувственного восторга, то – каких-то детских мечтаний о прекрасных далеких краях.

Говоря о Чиповской, надо сказать еще об одной, на мой взгляд, важной детали. Она красива, ну да. Но красота ее на сцене не блекнет – а такое часто случается, что красивые в жизни на сцене свою красоту мгновенно теряют, происходит нечто похожее на эффект морских камешков, которые мгновенно высыхают и – всё, и наоборот – очень часто вроде бы не самые красивые женщины на сцене преображаются, точно срабатывает невидимый выключатель. Чиповская красива и в жизни, и на сцене. Это, на мой взгляд, та самая магнетическая красота, о которой, грассируя, говорил Виталий Вульф. 

К сожалению, пусто было там, где должны быть герои – Мирою и Григ. Глядя на Павла Табакова, соглашаешься с тем, что у молодого актера интересное лицо – для экрана, как и для сцены, – но в игре его энергии не было совсем. Что касается Чепурченко – честно говоря, трудно понять, чем руководствовался режиссер, назначая актера на эту роль.  Он не чувствует и – во всяком случае пока – не в силах сыграть такого героя. Когда на сцене они остаются вдвоем, происходящее напоминает какую-то школьную сцену – не в лучшем, вдохновенном и дерзновенном смысле, а в самом простом, когда дети или подростки играют взрослых, им еще не совсем понятных персонажей. Все вроде бы поставлено, объяснено – учитель должен быть запинающимся, скромным, даже стеснительным… Но это – математика или, если угодно, танцы, а в театре, как в астрономии, как и в любви, важно другое.