Григорий Заславский
Сцена из комедии «Чемоданчик». Фото РИА Новости
Был в театре. Зачем?
Если бы я был другом Ширвиндта, я бы спросил его: друг, ты же гений, зачем ты взял эту пьесу, из нее все равно ничего хорошего не выйдет?.. Если бы я был добрым товарищем Полякова, я бы тихо сказал ему: Юра, зачем тебе этот еврей, ты же не любишь их, он же назло тебе испортит твою гениальную пьесу... Но я не дружу ни с тем, ни с другим. И потому не могу понять, зачем два человека соединили свои неумения. Дураку ясно, что из этого не могло выйти ничего хорошего.
По-моему, Юрий Поляков стал главным официальным драматургом нашей эпохи. При этом сам он полагает, что пишет острую политическую сатиру. Несколько по другому поводу в начале прошлого века известный тогда политик Павел Милюков заметил различие между оппозицией его величеству и оппозицией его величества.
На премьере новой остросатирической пьесы Полякова «Чемоданчик» в зале Театра сатиры туда-сюда сновала многочисленная свита из сотрудников ФСО, предвосхищая появление председателя Государственной думы Сергея Нарышкина. Час сорок без антракта – сколько идет спектакль – мне показалось, он с удовольствием смотрел на сцену, радовался шуткам, а в финале вместе со всеми, то есть с Иосифом Кобзоном (с супругой), Андреем Карауловым (с супругой), Юрием Николаевым и еще 1200 зрителей (в зале Театра сатиры – 1206 мест) стоя аплодировал актерам, постановщику спектакля Александру Ширвиндту и автору, который тоже поднялся на сцену.
К сожалению, мне не удалось раздобыть пьесу Полякова целиком, только несколько фрагментов, которые позволяют судить о том, что «апокалиптическая комедия» по дороге на сцену претерпела существенные изменения, преимущественно – сокращения. У Полякова действующие лица почти все – бывшие: Захар Правдоматкин – бывший репортер газеты «Скандалиссимо», Эдик Суперштейн – бывший худрук театра «Экскрим», Надежда – его жена, бывшая спортсменка, Иван Стороженко – бывший колхозник, Михаил – его сын, бывший офицер охраны, Соня – его жена, бывшая актриса. В программке этих уточняющих деталей нет, хотя они мне кажутся важными. Первоначально президента должна была сыграть народная артистка России Наталья Селезнева, в программке ее уже нет, а президента РФ – в пьесе, кстати, подчеркивается, что все события происходят после 2018 года! – играет Марина Ильина. Ильина – хорошая актриса, да только играть ей совсем нечего, и она, с одной стороны, пытается держать спину, а с другой – произносит реплики, которые тянут ее героиню то в одну, то в другую сторону. В оригинале президент была родом из ленинградской коммуналки, в спектакле – она выросла в коммуналке в Люберцах. Станиславский бы сказал, что это – две совершенно разные, противоположные биографии. Остросатирическому намеку на ленинградскую коммуналку театр нашел явно неадекватную замену.
В процессе репетиций потерялась и эта, мне кажется, вполне правдоподобная ситуация: «Во время разговора Соня наливает президенту чай. Шептальская тут же забирает чашку, Росомоновец достает из сумки казенную кружку, термос, наливает, отдает Шептальской, та ставит кружку перед президентом.
ПРЕЗИДЕНТ (отхлебнув). Какой у вас вкусный чай!
СОНЯ. Спасибо!»
Правда, хорошая шутка про свободу слова осталась: пресс-секретарь говорит, что «не хватает на всех свободы слова. Не резиновая». На что Президент отвечает: «Вот видите! Надо быть экономнее и тогда хватит на всех!»
Офицеры, которые носят за президентом секретный чемоданчик, и сегодня – белая кость, а Федор Добронравов, который играет эту роль, «садится» на привычные и такие любимые публикой простонародные, рабоче-крестьянские интонации, он играет, извините, быдло, хотя тут речь о совершенно другом характере. Хотя пьеса Полякова эти обстоятельства игнорирует, одна из главных присказок героя, которую он перенимает от отца: «Спички, соль и водка должны быть в доме круглосуточно». Зал хохочет. Вообще-то публика смеяться начинает не с первой минуты, но ярким поляковским афоризмам радуется и не раз даже аплодировала веселым и невеселым репликам. «Тебя посадят пожизненно!» – кричит жена (Светлана Рябова). – «У нас люди полстраны растащили и губернаторами сидят», – парирует муж Михаил, и зал поддерживает его аплодисментами. Другие шутки, впрочем, не так остроумны: заваливаясь домой, экс-офицер кричит: «Ну, где он?» – «Кто?» – «Хрен в пальто!» Зал, впрочем, и этой шутке рад.
Поляков – не из тех, кто ценит тонкий, интеллектуальный юмор, но на сцене Театра сатиры торжествует уж слишком площадной и порой кажется никем и никак не организованный балаган. Актеры играют, как умеют и как привыкли. Честно говоря, наблюдая за однообразной игрой Юрия Нифонтова (он «отвечает» в спектакле и за еврейский вопрос, для автора как будто болезненный, и за современный театр – у него роль режиссера Эдика Суперштейна), Лианы Ермаковой, Майи Горбань, Александра Чевычелова и других, начинаешь переживать за труппу театра, в которой сегодня, получается, не осталось профессионалов, способных разыграть немудреную историю. Где две сотни штампов, где ремесло?..
Сюжет уже более или менее известен: офицер службы охраны является домой с ядерным чемоданчиком, который многие годы носил за президентом. Приходит, разумеется, в самый неподходящий момент, тут Поляков начинает метаться между сатирой и комедией положений, в духе Рэя Куни, с любовником под кроватью. Муж является домой в тот самый момент, когда любовник его жены, бывшей актрисы и бывшей секретарши, отправляется в душ… Любовник – режиссер, поклонник мата на русской сцене, и тут, презрев политическую сатиру, Поляков набрасывается на своих постоянных эстетических противников – певцов «новой драмы» и «нового театра».
Печалит, что в Театре сатиры не ладят с русским языком: комната в квартире бывшего офицера представляет собой раскрытый чемоданчик (сценография Анатолия Исаенко), в «крышке» которого – большой экран, на котором время от времени возникают то телевизионные новости, то лицо начальника президентской охраны. В новостях предвыборная кампания названа почему-то компанией, а там, где нужен мягкий знак в слове родиться, его нет как нет. Жаль.
Вот говорят: в жизни все нужно делать вовремя, а для актера, режиссера очень важно вовремя уйти. Не знаю, правильно ли именно так ставить вопрос. Может, пусть они работают и вообще – живут как можно дольше и будут здоровы. Уходить надо критикам, то есть – не приходить, перестать обращать внимание и переживать по поводу того, что творит актер или режиссер, которого когда-то полюбил, а теперь – чем дальше, тем больше – он только расстраивает своей профессиональной неразборчивостью и беспомощностью. Тем более что Нарышкину понравилось, судя по официальным фотоотчетам.
