Глеб Постнов
Фото сайта Государственного совета Татарстана
Открывая 1 октября первое заседание обновленного Государственного совета Татарстана, спикер Фарид Мухаметшин (утвержденный в должности в пятый раз) заявил, что на республиканский парламент вообще и на каждого депутата в частности «возложена большая ответственность». Сугубо протокольное заявление можно было бы пропустить мимо ушей, если бы оно не отражало самую суть татарстанского парламентаризма.
Ответственность «слуг народа», в первую очередь перед местной властью, действительно огромна. Как, впрочем, и ответственность любого чиновника любого республиканского министерства. Это только подтвердили последние парламентские выборы, когда, напомню, подавляющее большинство голосов – 80 с лишним процентов – было отдано местному отделению «Единой России», традиционно составившей большинство в Госсовете. Кроме единороссов до депутатских кресел были допущены только представители КПРФ.
Хотя изначально Казанский кремль планировал провести первые в Татарстане поистине свободные выборы, в которых должны были принять участие представители всех политических сил региона, включая «Яблоко», «Справедливую Россию» и оппозиционных партии Геннадия Зюганова в Татарстане «Коммунистов России». По этому случаю в Казань дважды летал лидер российских эсэров Сергей Миронов. Известный противник института президентства в регионах, оказавшись на гостеприимной земле Татарстана, развернулся на 180 политических градусов и заявил, что именно здесь, в Татарстане, необходимо пост президента сохранить только на том основании, что это «такая замечательная республика».
Впрочем, зря Сергей Михайлович эпатировал электорат. Как только местные эсэры под управлением владелицы агентства недвижимости «Пассаж» Рушании Бильгильдеевой торпедировали через суд кандидатов от «Яблока» (с предвыборной гонки сняли весь список), на выборах была торпедирована «Справедливая Россия», набравшая всего 3,63% голосов. После этого Бильгильдеева неожиданно призналась, что снять с выборов политических конкурентов из «Яблока» ей велели московские партийцы.
«Мне звонили, – говорила Рушания Бильгильдеева на пресс-конференции, – зачем вам это надо – листовки, плакаты? В Зеленодольском районе, в Апастовском... То не надо, это не надо, просят, умоляют: уберите агитаторов, меня попросили – и я обещала. Хотя на критике партии власти можно заработать очень много голосов. Но меня попросили на встречах на высшем уровне... Я свое слово сдержала, но ни к чему хорошему это не привело».
Хорошее, в понимании Бильгильдеевой, это, судя по всему, места в Госсовете. Впрочем, критика и даже лояльность, каковую олицетворяют татарстанские эсэры, не нужны в парламенте Татарстана. Даже не то чтобы не нужны. За 20 лет суверенной жизни республики – от президента Минтимера Шаймиева и до нынешнего хозяина Казанского кремля Рустама Минниханова – здешние власти не научились воспринимать критику ни в каком виде.
Казанские острословы шутят, что власть в Татарстане сродни покойнику, о котором, как известно, либо хорошо, либо ничего. После этих выборов впечатление о том, что Госсовет республики есть не более чем инструмент утверждения решений, спускаемых сверху, лишь укоренилось в умах. Поэтому прав был Фарид Мухаметшин, когда говорил, что на парламент и парламентариев возложена колоссальная ответственность. От себя добавлю: не только за каждое утвержденное решение Казанского кремля. Но и за каждое сказанное слово.
Дарья Гармоненко