Почему либералы идут в Народный фронт?

Игоря Юргенса приглашают помочь ОНФ. Он готов согласиться. Фото Reuters

Какую бы политическую структуру ни выстраивал Кремль, получается пылесос…

Вот новость: Игоря Юргенса приглашают возглавить экспертный центр по вопросам ЕврАзЭс в Общероссийском народном фронте, и он готов согласиться, если «его позиция – жизненная и политическая – не смутит ОНФ». Оговорки эти, по-моему, сугубо имиджевые. Они адресованы не Фронту. Там позиция Юргенса никого не смутит, раз уже позвали – знали ведь, кого зовут. А оговорки рассчитаны на публику, которая спешит вынести вердикт: «Сдулся либерал!» Нет, не сдулся, но остался тверд и принципиален.

Так или иначе, для тех, кто рассчитывает на трансформацию политической системы в России, эта новость и важная, и нерадостная. Почему согласился? Да, видимо, потому, что чувствует, где в обозримом будущем будут формироваться решения, и не хочет стоять в стороне, раз зовут (во второй раз не позовут, уговаривать не станут). А почему позвали? Да, видимо, потому, что новый состав пустили по старым политическим рельсам.

Когда партий в России было семь (точнее, одна плюс три и плюс еще три), по Болотной площади не ходили тысячи несогласных, а вопрос «Путин или Медведев?» еще был актуален, казалось, что чуть ли не единственный реальный путь политической реформы – это «цивилизованный развод» элиты. Она была готова всосать в себя все живое: от экономистов-либералов до националистов, левых популистов и рабочих депутатов. «Единая Россия» была - и, по большому счету, остается – порождением этих практик. Партия «все включено».

Развод, раскол, распад (назовите как угодно) мог произойти как раз по линии интересов: либералы сюда, социалисты сюда, а националисты пусть встанут так, чтобы правее их была только стена. Договориться следовало бы лишь о взаимном неуничтожении, вопреки нашим обычаям стирать соперника с лица земли. Это можно было сделать, и прагматичная часть общества, думается, эту реформу бы приняла и по новым правилам играть стала.

Сделано это не было, но, с одной стороны, появилась Болотная, а с другой – ОНФ. В этом тоже можно было разглядеть партитуру изменений. Казалось, что Фронт будет объединять ядерный, зависимый от государства электорат Путина, а прочим, и в первую очередь либералам, дается карт-бланш на формирование политической альтернативы. Помогать никто не будет, конечно. Но и всасывать либеральный дискурс и подавать как свой собственный власть уже не станет.

Сценариев трансформации могло быть несколько. Например, ОНФ мог превратиться в партию и стать альтернативой «Единой России» с подчеркнутой левизной, без примесей. И в этой ситуации «ЕР» могла бы перекодироваться, избавиться от левых популистов, оставить центристов-прагматиков и претендовать на поддержку либерального электората, пока прочие демократические партии слабы, непопулярны и не имеют ни денег, ни административного ресурса. Сам бренд можно было бы заменить другим при необходимости.

Другой сценарий: ОНФ пережевывает и поглощает «Единую Россию», выплевывая кости. При этом Фронт – левый, а либеральный фланг свободен. И здесь уж либо усиливаются ПАРНАС и ему подобные организации, либо раскручивается Прохоров. Фронт бьет по ним из всех орудий, власть корректирует правила игры под себя, но, по крайней мере, ОНФ не претендует на то, что его месседж всеобщий, следовательно, сохраняется нормальная логика политического конфликта, которая постепенно может обретать плоть в конкурентных и, что самое главное, содержательных выборах.

Когда же в ОНФ приглашают Юргенса, и он не против, нормальная логика разрушается. Фронт можно характеризовать как угодно: как протопартию, как гипертрофированный мозговой трест, как социальный интерфейс Путина, как рудимент агрессивной избирательной кампании. Суть в том, что ОНФ – инструмент сохранения власти, способ помочь правящей элите эффективно управлять страной.

Можно, конечно, представить себе ситуацию, когда эксперты-либералы или представители малого и среднего бизнеса дружно сказали бы Фронту: «Нет!» Мол, нет, не будем мы помогать вам эффективно управлять страной, сами принимайте решения, делайте ошибки, теряйте доверие избирателей, а мы лучше поддержим Борю, Мишу или Лешу, они придут к власти, и тогда уже игра пойдет по нашим правилам. Однако речь идет о лишенном политического представительства меньшинстве, которое не может отложить решение своих проблем (и проблем всей страны, как им кажется) на завтра или послезавтра. Выбор у меньшинства простой: либо вы интегрируетесь в проекты власти, либо ставите на альтернативу, но не известно, когда из этой альтернативы родится новая власть и что сами вы получите прямо здесь и прямо сейчас.

Выбор нередко делается в пользу того, чтобы играть по старым правилам. Это значит, что ОНФ не обозначает никакого реального сдвига в политической системе. Происходит постепенный ребрендинг прежних структур и персональное обновление элиты: Путин, отсидевший в президентском кресле два срока, избранный на третий и, возможно, подумывающий о четвертом, не может двигаться вперед с одними и теми же людьми. Содержательно система остается прежней. Все тот же пылесос наверху, всасывающий левых и либералов. Все та же необходимость примкнуть к власти, чтобы мочь что-то изменить. Разница с концом нулевых, пожалуй, в том, что тогда либералы подозревали, что у них самих ничего не получится. А сейчас власть, допустив регистрацию партий, готова им это наглядно продемонстрировать.