Дарья Курдюкова
Ирина Антонова и Норман Фостер около проекта, который проектом, вероятно, и останется. Фото ИТАР-ТАСС
Подобных вестей стоило ожидать, учитывая, что в прошлом году, когда Пушкинский отмечал 100-летие, вопрос с музейным городком не получил ощутимой поддержки, и уже перед новым годом стало известно, что к 2018 году с этим делом могут не успеть. Означает ли сообщение Пирумова, что откажутся от фостеровской концепции в целом, которая включает не только выставочный зал? Комментариев в Минкульте на момент сдачи номера получить не удалось. А вот замдиректора ГМИИ Яков Саркисов сказал «НГ»: «Я не был на брифинге и не слышал того, что говорил Григорий Ульянович, передо мной только публикация в РИА Новости, поэтому я не могу комментировать сказанное замминистра. А по существу могу сказать следующее. Выставочный зал, предусмотренный концепцией, которую разработали «Моспроект-5» и Фостер, является только частью архитектурной концепции музейного городка, и сводить все это к обсуждению формы будущего выставочного зала было бы неправильно, ибо в предложениях авторов концепции выставочный зал имел несколько вариантов. Форма пятилистника является наиболее оригинальной и очень удобной по функциональным свойствам выставочного центра (отдельные залы для классики, для скульптуры, для фото, для графики и т.д.). Его размеры и конкретное размещение еще подлежат дальнейшим обсуждениям в ходе будущего проектирования. А вот судьба концепции в целом зависит от действий как Министерства культуры, так и правительства Москвы и других организаций, обязанных в соответствии с постановлением правительства решить вопросы земельно-имущественного характера.
За прошедшие с выхода постановления правительства почти пять лет не решен вопрос выделения нового места для размещения бензоколонки ФСО, не снято поставленное в 2011 году обременение на эту территорию (которая получила охранный статус только в 2011 году – после того, как была выпущена концепция, получившая одобрение правительства). В этих условиях судьба выставочного центра не определена, а значит, и судьба концепции в целом. К этому следует добавить, что в течение четырех лет Росимуществом не освобождено здание Института философии, что не позволяет музею приступить к проектированию и задействовать его в период реконструкции главного здания.
Есть и другие причины, по которым сроки проектирования и строительства отстают от ранее намеченных, в том числе действия некоторых членов попечительского совета и Министерства культуры, из-за которых вокруг создания проекта музейного городка сложилась не вполне здоровая обстановка. В апреле мы собираемся представить архитектурную концепцию на рассмотрение архитектурного совета Москвы. А пока продолжаем проектирование первого этапа строительства и готовим материалы для конкурса на второй этап проектирования, который коснется уже основного здания, выставочного центра и других объектов».
Тенденция музейного нестроительства, когда речь идет об институциях государственных, того гляди станет традицией. Другой свежий пример – Государственный центр современного искусства, тоже отмечавший в 2012-м круглую дату. Старейшей госинституции, отвечающей в России за актуальное искусство уже 20 лет, новое музейное здание поначалу обещали рядом с нынешним, на Зоологической улице, весной прошлого года дали Бауманскую, но потом проект раскритиковали и конкурс объявили по новой, перенеся будущее здание и вовсе на Ходынку. С Пушкинским музеем тоже ведь была идея, например, сделать депозитарий на окраине, даже за кольцевой – к счастью, от нее, после решительных протестов Ирины Антоновой, отказались. В целом оба музейных проекта обсуждали, средства уже какие-то были выделены, а миллионы рублей уже потрачены. Как реагировать? «Не страшны дурные вести–/ Мы в ответ бежим на месте»…
Кажется, пока только намеченное «Гаражом» строительство нового здания, причем звездой иностранной, Ремом Колхасом (в сотрудничестве с нашим бюро Form), не встречает препятствий. Но это частная инициатива и частный капитал. Когда судьбу новой архитектуры поверяют западному архитектору на государственном уровне, судьба эта, может показаться, попадает в замкнутый круг. Кроме подвешенного положения фостеровского проекта была громкая история с проектом Мариинки-2 Доминика Перро, выигравшего международный конкурс (а до того был и принятый уже проект Эрика Мосса), а в итоге Перро оказался не у дел.
У нас стало модным говорить о развитии туризма. Еще у нас модно, как в Европах, заряжать новой энергией промзоны, открывая арт-кластеры. Это необходимый любому городу новый формат. Но музейные кварталы, будь то Вена или Берлин, все-таки большая точка притяжения, в том числе для путешествующих. Или вот пример из другой оперы: открывшийся несколько лет назад Оперный театр Осло, построенный знаменитым бюро Снёхетта – он стал и туристической достопримечательностью.
Для Москвы, у которой нет другого музея классического западного искусства, которому доверили бы на временное выставочное хранение работы Тернера, например, создание музейного городка важно вдвойне. Банально повторять, что вклад всякого правителя в историю – свершенные, как нынче принято выражаться, проекты. И несвершенные – тоже.
Что касается проводимых сейчас работ, говорит Саркисов, «в апреле мы сдаем в экспертизу здание усадьбы Вяземских-Долгоруковых и в сентябре надеемся приступить к строительным работам. В мае мы завершим реставрацию усадьбы Волконских и осенью откроем экспозицию. Мы приветствуем готовность Министерства культуры вместе с музеем пройти нелегкий путь реализации проекта в кратчайшие сроки».
