Знаком ли Медведев с "Болотным делом"?

Фото Reuters

Дмитрий Медведев дал французским журналистам и «Коммерсанту» довольно гладкие и, в общем, скучные интервью. Он полностью контролировал их ход. Вопросы не заставали его врасплох, не загоняли в угол. Его никто не дожимал, сказал он ровно то, что хотел, ни о чем не проговорился.

Сложно упрекать коллег. Просто кое в чем не хватает ясности. Например, Медведеву задают вопрос о «болотном деле», он произносит дежурные слова о том, что нападать на полицейских нехорошо, что на Западе за это тоже наказывают. При этом мы главного как не понимали, так и не понимаем. Мы не можем оценить степень знакомства Медведева с делом, о котором его спрашивают.

С мая-месяца в Интернете набралось информации о «болотном деле» томов на десять. И провокации, и условия содержания, и сам ход процесса, и все эти бесконечные «власть окончательно обнаглела». Важно убедиться в том, что Медведев говорит то, что он говорит, владея тем же объемом информации, что и противники власти, критически настроенный Фейсбук. Что ему не просто свои люди папочку на стол положили.

Когда интервью с Медведевым или Путиным уже опубликовано, а дежурные слова сказаны, обычно звучат комментарии: «ушел от ответа», «врет», «все-то он знает», «конечно, он пристально за этим делом следит и сам отдает распоряжения». Это означает, что само интервью не слишком информативно. Оно нужно как повод еще раз и еще громче, чем прежде, заявить о том, что и без того считается истиной.

Путин, к слову, сразу выставляет в таких случаях защиту. Говорит, что «не углублялся». Не знаком детально, что-то слышал, кое-что ему сообщали, фигуранта в глаза никогда не видел, но заочно уважает. Но это Путин. Он уже давно дал понять, что для него все эти «болотные дела», аресты, скандалы, интриги, расследования – вещи маргинальные. Они волнуют ту часть населения, которая за него не голосует и ему не слишком интересна. Медведев же годами ковал себе иной имидж: модернизатора, либерала, не побоюсь этого слова – демократа. Те же сигналы, что и Путин, он обществу послать не может, хотя и высказывается в большинстве случаев приблизительно в том же ключе.

Впрочем, сейчас Медведев, похоже, находится на том этапе политического самосознания и самоопределения, когда обществу сигналы не передаются, а передаются исключительно правящей элите. Касается это и слов премьера о том, что он теоретически готов вернуться в Кремль. Важно, чтобы там, наверху, со счетов тебя не списали. Общество подождет. И журналисты, беседующие с премьером, в силу разных причин перенастроить его не могут.

Он повторяет с достойным лучшего применения упорством, что не хочет комментировать громкие дела, чтобы не влиять на судебную власть, которая у нас – ну, вы уже в курсе, наверное - отделена от исполнительной. Здесь есть противоречие, на котором Медведева никогда и никто не ловит, все просто слышат ритуальную фразу «я юрист», кивают головой, а дальше мрачно иронизируют в Интернете. Так вот, были бы суды независимыми, Медведев мог бы сколько угодно рассуждать о справедливости наказания для фигурантов «болотного дела» или Pussy Riot. Суду было бы все равно, что он говорит. Это были бы сугубо политические высказывания, игра на представлениях электората о справедливости и несправедливости.

Если же публичное высказывание премьера или президента о процессе может повлиять на суд, то, извините, к чему лукавство? Что, интервью телеканалу и газете – единственный способ донести свою позицию до судей? Нельзя позвонить? Нельзя намекнуть через Ивана Петровича? Журналисты и их читатели (слушатели, зрители) должны верить в то, что власть этого не делает? С какой стати? Существует какой-то надежный способ убедиться в том, что этого не происходит? Если судьи так податливы на руководящие указания, то разве не очевидно, что они сами пытаются узнать позицию начальства, причем не из газет?

В игре власти и прессы в России – пауза, и мне кажется, что обе стороны вполне этим довольны. Власть повторяет мантры. Пресса, в том числе и критически настроенная, хочет, чтобы она их повторяла. Между тем, думается, пришла пора как-то по-другому беседовать с тем же Медведевым. Он за независимый суд? Отлично. Значит, говорить нужно о том, как именно он представляет себе суд, решению которого подавляющее большинство граждан будет доверять. В деталях. Первое, второе, третье. У него же было время оценить ситуацию, проанализировать. И не нужно фраз вроде «да, проблема серьезная, давайте вместе работать, думать», ссылок на Америку, в которой «тоже не все идеально». Вот страна, вот проблема, вот конкретный запрос. И вот мера понимания менеджера, о которой хочется судить не гадательно, а отталкиваясь от его собственных ответов на вопросы.