Адвокатов Pussy Riot губит их собственное детище

Екатерину Самуцевич, раскритиковавшую теперь уже бывших адвокатов Pussy Riot, спросили, как же так случилось, что она доверила Виолетте Волковой вести свое дело.

Самуцевич ответила, что у нее был стресс, а Волкова оказалась рядом, да к тому же была в оппозиции, а с моральной точки зрения это вроде бы хорошая рекомендация.

Практика показывает, что это сомнительная рекомендация, и никому не пожелаешь убеждаться в этом в ходе судебных процессов, тем более, когда речь идет о лишении свободы.

Когда Pussy Riot судили, сочувствующая общественность и оппозиционная пресса предостерегали от раскола – между девушками, между группой и адвокатами.

Считается, что власть всех своих оппонентов постоянно пытается расколоть, начиная с панков в балаклавах и заканчивая альянсом левых, правых и тех, что посерединке.

Правильно, раскалывать лучше то, что легко колется, а Pussy Riot, их защитники и соратники, как выясняется, суть клубок скрытых конфликтов, и у всех есть чем друг друга облить.

Вчера был неравный бой с режимом, «репрессивной машиной», а сегодня – спор о том, кто и когда давал добро на регистрацию бренда Pussy Riot, и раздраженный адвокат, говорящий о том, что не знает, «где паспорт Самуцевич, ее ключи, ночные трусы».

Поведение Марка Фейгина, дающего интервью с прикрытой звездочками матерщиной, или Виолетты Волковой, которая твиты строчит как пулеметчик за синий платочек, можно понять: они защищают свою репутацию.

В то же время адвокаты Pussy Riot собственными натруженными твит-перепиской руками сделали все, чтобы сегодня общественность была не на их стороне.

Они неделя за неделей и месяц за месяцем работали над тем, как должен восприниматься процесс, а также над имиджем девушек – политзаключенных, гонимых за правду.

В этом плане они поработали замечательно, и даже юристы из «Агоры», перехватившие дело Самуцевич, это признают.

Просто герои – не они, а Толоконникова, Алехина и Самуцевич, и их версия всегда будет главной, даже если выяснится, что в апреле они подписывали не пустые листы, а настоящие документы, дающие фирме жены Марка Фейгина право на регистрацию бренда.

Из того, что рассказывают Екатерина Самуцевич и Марк Фейгин, очевидна практически полная юридическая безграмотность девушек, а это не порок, у нас большая часть страны живет точно так же.

Фейгин сотоварищи сделали все для того, чтобы процесс был не юридическим, а политическим, и теперь они могут носить по редакциям любые папки и талмуды – поезд-то уходит.

Когда речь идет о политических процессах, борьбе, солидарности, ценностях, пикетах, акциях поддержки, первый, кто начинает мельчить, проигрывает.

Слушая бывших адвокатов Pussy Riot, я слышу торговцев, обиженных на то, что им пытаются вернуть некачественный товар (сами-то они считают его превосходным, а претензии клиентов – необоснованными).

Многие упрекнут их в том, что, сделав все юридически правильно, они, тем не менее, воспользовались доверием клиентов в безвыходной ситуации и преследовали собственные интересы.

Моральная правота здесь окажется куда важнее правоты формальной, сколько бы отсканированных страниц с подписями не вывешивал на своем сайте адвокат Фейгин.

А само нежелание Pussy Riot продолжать работу с тем же трио защитников вполне понятно, поскольку критерием эффективности адвоката, пусть политического, не являются медийный шум, общественный резонанс и международная реакция.

Все это – инструмент, конечное назначение которого в том, что адвокат добивается оправдания клиента или смягчения приговора, как и в тех случаях, когда процесс политическим не считается, а защита действует иными, сугубо юридическими методами.

Адвокаты Pussy Riot сделали процесс максимально громким, и во многом именно поэтому сегодня все обсуждают истории, способные бросить тень на самих адвокатов.

Сам же процесс они проиграли, а, по большому счету, и вовсе провалили.

Марк Фейгин в интервью сайту Colta.ru заявил, что его склонность к самопиару «глупо отрицать».

Дело Pussy Riot для него – плохой пиар, хотя сам он, возможно, думает иначе.

Никто не покушается на его право быть политическим адвокатом.

Но кто сказал, что хороший политический адвокат проигрывает дела?