Станислав Минин.
Фото Reuters
Дело Сергея Удальцова и его соратников может быть политическим, сфабрикованным, каким угодно. Просто у оппозиции есть проблема, которую она не думает решать. Удальцов эту проблему в значительной степени олицетворяет.
Он может встречаться с грузинами, американцами, армянами, китайцами, кем угодно. Может не встречаться. Может просить денег. Может не просить. Может планировать захват власти в Калининграде или где-нибудь еще. Может не планировать. Может лезть на фонтан, на фонарь, на дерево, не уходить с площади сутками. Может проводить по полгода в СИЗО. Так или иначе, он совершенно самостоятельная политическая единица с собственными представлениями о целях, задачах, стратегии и тактике.
Сейчас оппозиция выбирает Координационный совет, и многие из тех, кто участвовал в дебатах на канале «Дождь» говорили, что они-де не политики, а пришли, по большому счету, что-то высказать, подсказать, поддержать идею. Но были и другие. Те, которые себя политиками как раз считают. И они приблизительно такие же, как Удальцов, с поправкой на градус радикальности и бескомпромиссности. Они себе на уме. Их действия можно координировать лишь ситуативно, а сами они прекрасно осознают, что любые альянсы в политике недолговременны.
Это и есть проблема. Протестное движение не разбежалось по политическим лагерям после весенних выборов, оно предпочло трансформироваться в субкультуру с собственными дорогими сердцу мифами. Например, мифом о политическом рае, где коммунист идет рука об руку с националистом, левый с правым - и все во имя общей справедливости. Субкультуру ждет разочарование, потому что никакого рая в политике построить нельзя, ее суть – это конфликт. Тем не менее, те, кто считает себя политиками, решили в этой субкультуре отсидеться и временно играют по ее правилам.
В этих рамках они не занимаются политикой. Они практикуют высокие моральные стандарты: «Я не разделяю взглядов Сережи, но мы должны его поддержать, это сейчас самое главное, наши разногласия мы оставим на потом». Занимаясь политикой, то есть, встречаясь с представителями власти, людьми с деньгами, о чем-то договариваясь или даже придумывая акцию в православном храме, они субкультуру покидают. Сережа ничего не согласовывает с Борей или Женей, и это нормальное поведение. Но, когда у Сережи начинаются неприятности с властями, Боря и Женя вынуждены его поддерживать. Иначе субкультура не поймет.
Повестка дня оппозиции становится, таким образом, совершенно управляемой. В любой момент можно устроить обыск, задержать кого-нибудь, дать 15 суток, выложить в Сеть телефонную запись, показать фильм. Протестное движение вмиг обретает смысловой центр и всеми силами стремится демонстрировать единство рядов: «Нас не удастся расколоть и рассорить, пока мы не победим». Оппозиция считает, что, сплачивая движение, власть проигрывает. С точки зрения морали, возможно, проигрывает. Но на практике добивается успеха. Субкультура замыкается, выход из нее в поисках электората откладывается.
Глупо ссорить друг с другом лидеров оппозиции, они рассорятся сами, как только запахнет властью, хоть какой-нибудь. Нужно отсекать аудиторию. Православных («эти люди – кощунники!»). Рабочих («эти люди – зажравшиеся москвичи!»). Интеллигенцию («это сталинисты и фашисты!»). Именно это и происходит. Отсечение, пусть и не всегда успешное. Пусть они остаются в пределах ста-двухсот тысяч. Их митинги система переварила, нужно просто не впускать к ним серьезные деньги и не выпускать их к «массам».
Если власть не делает одну глупость, это вовсе не значит, что она не делает другую. Она накачивает харизмой людей, которые, быть может, привлекают кого-то твердостью убеждений, бескомпромиссностью, умением громко молвить, но никаких реальных политических достижений на своем счету не имеют. Они не добились никаких изменений ни в каких областях. Они не создали партий, которые пользовались бы массовой поддержкой. Они никого не убедили в том, что они лучше десятков других политиков. Тем не менее, они становятся иконами протеста, символами грядущих новых времен. По большому счету, это негативная селекция, выбрасывающая на поверхность радикалов, безответственных горлопанов, людей не очень умных, не очень образованных и даже не всегда ярких.
Глупость в том, что правящая элита усложняет себе самой выживание в политической системе будущего. Она не сможет трансформироваться, потому что ей не поверят. Не сможет проиграть выборы, потому что те, кого она сама уголовными делами и посадками превращает в контрэлиту, уничтожат ее, выпихнут за пределы политического поля. И сама контрэлита при этом формируется такая, что не знаешь, куда бежать и за что хвататься. То ли за сердце, то ли за загранпаспорт.
