Зачем Путину журавлиный клин и дельтаплан

Фото Reuters

Телезвезда Лера Кудрявцева пишет в своем твиттере: «Читаю про Путина и журавлей, не пойму, в чем ажиотаж. Ну, полетал, и что?»

Вопрос «И что?», равно как «А чё?» или «Ну и?», обезоруживает, потому что возлагает на плечи собеседника бремя дополнительной аргументации, когда ему уже казалось, что все понятно.

Президент на дельтаплане, за которым летит на зимовку журавлиный клин, - идея, мягко говоря, нелепая, и шутки от «мутабора» до «Путин вернется только весной» кажутся естественной реакцией на нее. Более того, в среде, где эти шутки рождаются сами собой, первый соблазн – состязаться в остроумии, а второй – умничать в стиле «Вы все тут ржете и ничего не понимаете», поскольку все хорошие остроты уже разобрали.

Когда первая волна смеха и сарказма затихает, выясняется, что нелепость затеи с журавлями очевидна не всем. А объяснять нелепость – все равно, что рассказывать, почему очередной художник-имитатор Шишкина - пошляк, или в чем соль анекдота. Человек либо схватывает, либо нет. Восемь лет назад, придя после университета в трудовой коллектив, я по какому-то поводу воспроизвел тривиальное «Либо снимите крест, либо наденьте трусы». Ответом мне было молчание. Люди не поняли, почему нельзя одновременно – с крестом и без трусов.

Так и с Путиным и стерхами. Ну, полетал, и что? Вы, может быть, удивитесь, но многие, очень многие на историю с журавлями именно так и отреагируют. Или посмеются, но никаких выводов не сделают. Ради журавлей не повышают тарифы ЖКХ, журавлям не платят повышенные пенсии, на них нет квот в вузах, им не передают вне конкурса рабочие места. Их вырастили и отправили зимовать, ну и бог с ними. И Путин знает, что реакция будет именно такой. Не знал бы – не делал бы. Он бы и за амфорами не нырял, и на байке не катался, и в желтом авто с Колесниковым бы не беседовал, и тиграм ошейники бы не надевал.

Дельтаплан и журавлиный клин не дискредитируют Путина. Дискредитировать кого-либо можно лишь в глазах тех, у кого этот кто-либо вызывал доверие и вдруг – бац! – перестал. Девять из десяти человек, смеющихся над журавлиной историей, за Путина не голосовали и голосовать вряд ли станут. И Путин, опять же, это знает. На мир и свою деятельность он глазами этих людей смотреть не привык.

Вспоминают в связи с путинским полетом историю с медведевским бадминтоном. Но тот случай был иным. Городской средний класс был пассивен – и правящая партия на выборы собиралась идти спустя рукава. Городской средний класс ждал чего-то от Медведева, а получил рокировку и воланчик вместо откровенного разговора о том, почему и как все произошло. И это как раз был эпизод в истории дискредитации Медведева в глазах либеральной общественности, которую он (во всяком случае, значительную ее часть) вроде бы воспринимал как свою аудиторию. И горожане перестали быть пассивными. Их количественный потенциал был, как выяснилось, некритическим, но это ведь совсем другая песня, не так ли?

А что здесь? Какие и чьи ожидания обманул Путин? Никакие и ничьи. Он, скорее, оправдал ожидания тех, кто ждал, что вот-вот Путин что-нибудь новое выкинет.

Возникает вопрос, зачем Путину летать с журавлями? Нет, зачем нужны полеты, поездки, ныряния президента (а ранее – премьера) заповедникам, заводам и археологам, понять можно. А самому Путину-то зачем? «Ведомости» написали в среду, что учиться летать на мотодельтаплане нужно не меньше 2-3 недель, включая 20 часов теории и 15 часов в воздухе. Выходит, президент, не испытывающий недостатка в занятиях, выкроил время. Была такая необходимость?

Принято считать (и не без причин), что политики ничего не делают просто так, случайно, спонтанно. Все просчитано. Все ради рейтинговых очков. Но то в условиях нормальной политики, когда президент пользуется, например, 45% поддержки, а его соперник из партии-конкурента – 37%. Именно тогда актуален вопрос «Зачем мне это делать?» И именно тогда команда президента, почитав с утра прессу и заглянув в социальные сети, бурлящие от издевательских постов, может что-то переиграть.

Путин не чувствует никакой конкуренции. Его потенциальные соперники слабы. И вопрос, которым может задаваться он, звучит иначе: «Почему бы мне это не сделать?»

Действительно, почему? Потому что на «Эхе» будут шутить? Хэштег (что это еще за фигня?) соответствующий в твиттере появится? Это не аргументы, как вы понимаете.

Летая с журавлями, Путин не повышает свой рейтинг критически. Это было бы возможно только в том случае, если бы в России существовал древний народный культ журавля, у всех дома висели бы изображения этой птицы, а журавлиные жрецы ходили бы по улицам и ездили в метро (а верховный – конечно, на «Мерседесе»). И вот журавли бы исчезли, а потом возродились благодаря Путину, как драконы у Джорджа Мартина. Тогда дельтаплан делал бы власть, даже пенсии можно было бы не индексировать.

Но мы в ином мире. В нем Путин, если необходимость взвинтить рейтинг появится, сделает это посредством указов, выволочек и интервенций.

Журавли и дельтаплан – для другого. Образ президента, за которым тянется птичий клин, может быть смешон, нелеп. Каким угодно он может быть. Но это – образ. Картинка. Путин на реке, Путин в водолазном костюме, Путин в кабине истребителя, Путин с птицами. Образ означает узнаваемость. Между тем, оппоненты Путина безобразны. Не в том смысле, что они страшные, с клыками и клубами пара, который валит из ушей. У них просто нет возможности создавать такие образы себя. Пусть нелепые. Да какие угодно. Им эти образы создадут, когда выборы начнутся, но будет поздно.

Это первое. Второе: Путин инвестирует свой политический капитал. В завод, в журавлей, в байкерский фестиваль, в античные сосуды. Власть себя публично проявляет таким образом. Проявляет как власть, а не как что-то еще. А выглядеть это может по-разному.

Наконец, третье: нужно попытаться посмотреть на Путина как на обычного человека, у которого появляются (или давно есть) возможности. То есть, либо большие деньги, либо большая власть. Насчет ответственности и головной боли все ясно. Но как насчет «хочу сделать – и могу»? Полетать с журавлями? Отлично. Хочу!

Обычному человеку свойственно хотеть заниматься всякой ерундой ради сиюминутного удовольствия. И Путину, думается, свойственно.

И специфика его положения, равно как и специфика российской власти и политики, заключается как раз в том, что у людей, окружающих президента, нет НИКАКОЙ нужды его ограничивать. Ни малейшего стимула, эстетического, рационального, какого угодно. Впрочем, нет, возможно, и смелости.

Вероятно, это и есть полнота власти. Не когда ты можешь любой закон через парламент протащить, даже о том, чтобы люди по улице ходили вприпрыжку. А когда ты в рамках своего человеческого «хочу» можешь позволить себе все, не оглядываясь на конъюнктуру.