Светлана Гамзаева
Фото Reuters
В ночь с субботы на воскресенье здание, где проходят собрания Нижегородского гражданского совета (НГС), подверглось загадочной атаке. По словам очевидцев, дом был облит бензином, а стекла двух окон разбиты бутылками с зажигательной смесью. Фитили у бутылок подожжены не были. Или злоумышленники намеревались только устрашить активистов своей акцией, или их спугнули.
Нижегородский гражданский совет был создан в декабре, после выборов в Госдуму. В него вошли представители партий, движений и просто активисты, участвовавшие в организации городских акций протеста. В здании, подвергшемся ночной атаке, снимает офис нижегородский правозащитник Станислав Дмитриевский. Там регулярно и собирались члены совета.
Этот инцидент – не единственный в череде странных событий, связанных с местными несогласными. Так, за два дня до этого, 22 марта, заседание НГС было сорвано другим экстремальным происшествием. В офис, где собирались обсудить свои вопросы активисты, вдруг пришли полицейские с сотрудниками МЧС и попросили присутствовавших освободить помещение. Они сослались на анонимное сообщение о заложенной в здании бомбе. Помещение проверяли полтора часа и ничего не нашли.
А еще раньше, до президентских выборов, 2 марта, дверь офиса Дмитриевского была облита оранжевой краской, окно выбито кирпичом. На следующий день к двери была прикреплена листовка со скрытой угрозой: «Сообщаем, что в Средневековье чуму лечили сожжением на костре. Это место спасет инквизиция». И множество восклицательных знаков.
Виновные ни одного из этих происшествий найдены не были. По словам Дмитриевского, напротив его офиса расположена прокуратура Нижнего Новгорода и происшествие в ночь на 25 марта было заснято на видеокамеру, однако в материалах следствия эти видеозаписи не фигурируют.
Таким образом, деятельность гражданских активистов, вполне законная и мирная по своей сути, обычная в любой стране, претендующей на звание демократической, приобретает странный флёр – бомбы, пусть не найденные, бутылки с зажигательной смесью, пусть и с неподожженными фитилями…
Загадочные события с несогласными, кстати, происходили и ранее. Так, Алексей Садомовский, член НГС и организатор митинга «За честные выборы», был избит в своем дворе, куда он вышел, чтобы украсить и подготовить машины к автопробегу протеста. А во дворе члена ПАРНАСа Анны Степановой были раскиданы листовки «Аня, почем ты продала родину?».
Кроме этого активисты официально пользовались особым вниманием со стороны правоохранительных органов. Например, в фирме одного из нижегородских оппозиционеров сотрудники Центра по противодействию экстремизму провели обыск и изъяли системные блоки компьютеров и жесткие диски. Другую активистку арестовали на два дня за неуплату штрафа. У двух несогласных дома при обыске были обнаружены патроны.
Деятельность «Центра Э» в Нижнем Новгороде недавно даже стала предметом специальной пресс-конференции правозащитников – Комитета против пыток (КПП) и Межрегиональной правозащитной организации «Агора». «На протяжении последних двух месяцев то, что я наблюдаю на примере этого оперативного подразделения, я иначе как популяризацией экстремистской деятельности назвать не могу, – заявил на ней глава КПП Игорь Каляпин. – Потому что люди, которые проявляют совершенно законную гражданскую активность, которые не совершают никаких правонарушений, тем не менее вовлекаются сотрудниками «Центра Э» в совершенно непонятные процедуры. Их задерживают, в отношении их фальсифицируют какие-то административные дела по фактам, к которым они не имеют совершенно никакого отношения».
Нижегородские гражданские активисты сегодня, конечно, не похожи на экстремистов. В последние дни они направляли свои усилия на то, чтобы законным образом обжаловать решения об административных арестах, принятых против них мировыми судьями после их участия в несанкционированном шествии 10 марта. Кстати, тот же Станислав Дмитриевский в результате двухчасового разбирательства своей апелляции добился победы в Советском районном суде и был освобожден прямо в зале. «Сегодня суд – едва ли не последний институт российской государственности, за который все еще стоит бороться, – заявил он, выйдя на свободу. – Полиции, прокуратуры, следственного комитета в стране фактически нет – есть группы людей в погонах и с полномочиями, но они не защищают закон, а обслуживают интересы правящего клана».
Кроме этого активисты пытались провести свою очередную акцию – установить палатку напротив Кремля, рядом с памятником Минину. Однако полиция задерживала несогласных вместе с палатками. На одной из палаток, кстати, значилась характерная надпись – «Страшнее гранаты».
Тем не менее гражданская активность в Нижнем Новгороде все-таки приобретает оттенки экстремизма. Разумеется, отнюдь не юридически (с этой точки зрения она вполне спокойна и легитимна!), а эстетически (бомбы, поджоги, аресты). Так что быть гражданским активистом означает волей-неволей быть героем. Это, увы, происходило с нонконформистами и прежде в российской истории. «Несчастная страна, которая нуждается в героях», – говорил Бертольт Брехт.
В результате люди с собственной, отличной от общепринятой, гражданской позицией становятся маргиналами и радикалами. Что вряд ли может пойти на пользу российской государственности.
Нижний Новгород
