Станислав Минин. Тандемократия скорее сделает из нас лингвистов, чем снабдит надежным знанием о том, кем, как и в какой последовательности принимаются решения в российской политике. Тандем учит нас, что у слов бывают смысловые оттенки.
Например, президент Дмитрий Медведев на встрече с учеными произносит такие слова: «Я вот слушаю, слушаю, и у меня возникает желание - может, министра уволить образования или еще кого-нибудь».
Как пересказать эту новость? Сайт Newsru.com назвал это «стремлением впервые в истории уволить конкретное лицо из правительства Путина», но тут же поправился: президент говорил не о «стремлении», а о «желании».
Оттенки важны. Желание возникает спонтанно. Оно не преодолевает то рефлективное, сознательное сито, что выпадает на долю стремления и намерения. Желание – это намерение, не соизмеренное с возможностью и целесообразностью.
У президента не так давно было намерение (а не желание) уволить Лужкова, и он его уволил, не декларируя свое намерение.
Если бы у президента было намерение уволить Андрея Фурсенко, это было бы сделано, и никакими желаниями Медведев ни с кем бы публично не делился.
Что же заставило его делиться сейчас? Неужели созданная учеными дружеская, комфортная атмосфера?
На токовище российской публичной политики практикуется несколько видов игр, и Дмитрий Анатольевич, оказавшись в этом поле, мог сыграть, по меньшей мере, в две из них. В какую именно он сыграл, мы не знаем. Если бы мы могли это знать наверняка, то не занимались бы любительской лингвистикой, а давали бы экспертные комментарии выстроившимся гуськом журналистам. Может быть, он сыграл сразу в обе.
Условно эти две игры можно назвать «игрой солидарности» и «игрой легитимации».
Об «игре солидарности» мне уже приходилось писать в заметке «Треугольники». Суть этой игры заключается в следующем. В определенный момент политик (государственный деятель, президент, народный лидер) оказывается среди актуального или потенциального электората, будь то врачи, учителя, ткачи или ученые. С собой он берет нескольких чиновников высокого ранга.
Электорат начинает предъявлять власти («власти вообще») претензии. Не работает то, не выплачивают это, не помогают тем, мешают этим. Президент (или премьер) понимает, что полемики не выйдет. Ему не хватает информации, аргументов, воли, опыта публичных дискуссий. Сила спасительных формул вроде «да, это очень важно», «мы должны» и «надо это сделать» начинает иссякать. Что делать? Возглавить протест. Оказаться в авангарде недовольства, направив острия копий на приведенных с собой чиновников.
Медведев, декларирующий желание уволить министра, - это президент, который с учеными и который против чиновников.
«Игра легитимации» выглядит иначе. В «игру солидарности» играют президент и чиновник. В «игру легитимации» играет еще и аудитория. Она рисует ужасные картины. Президент задается ритуальным по своей сути вопросом: «Ну что, может, мне уволить министра?» С тем же успехом он мог бы выключить чиновника из игры, воскликнув: «Ну что же мне, подать, быть может, в отставку самому?» Или: «Ну что же, объявить досрочные выборы? Пусть народ решит».
За этой ритуальной формулой следует опять же ритуальное «утешение» со стороны аудитории. Нет, нет, нет, Дмитрий Анатольевич. Ну зачем же? Дело министра – принять вызов. Только он может справиться. И вы не уходите. И выборов не надо. Нужно сплотиться, собраться, сделать.
Журналисты, следившие за ходом встречи президента с учеными, отметили, что голос в защиту Фурсенко фактически последовал. Сам Фурсенко в интервью Lifenews заявил, что все «хором» закричали: «Нет, не надо!»
Тем самым легитимность министра восстанавливается. Он подвергся ритуальному, словесному устранению – и был восстановлен.
Все так. Проблема в другом: власти все хуже удается контролировать то, каким образом ее игры воспринимает медиа-среда.
Медиа-среда, в свою очередь, из описанных нами ритуальных игрищ выдернула и вынесла на поверхность лишь одно: у Медведева появилось желание уволить Фурсенко.
Любой человек, увидев такой заголовок новостного сообщения в Интернете, подумает, что отставка министра не за горами. Он не будет реконструировать картину событий.
Он, быть может, вместе с друзьями пойдет собирать подписи за отставку, воодушевленный настроением президента.
Таков сухой остаток. Дмитрий Медведев не мог этого не понимать, заявляя о внезапно посетившем его желании (Впрочем, верно ли слово «заявил»? Правильнее будет сказать – «молвил»).
И что теперь делать президенту? Действительно увольнять Фурсенко?
Неделю назад один политик в прямом эфире говорил о том, что увольнять министров означает выдергивать людей из сложившейся команды.
Тот же политик дал понять, что политика – не шоу, что в ней невозможны безответственные, легкомысленные, поспешные заявления, что всему свое время.
Не напомните, как звали того политика?..
