Станислав Минин. Перечитываю высказывание-хит Алексея Кудрина, произнесенное на Красноярском экономическом форуме. Читаю медленно, почти по складам. Один раз, второй. Задом наперед. Не нахожу сенсации. Где она?
«Выборы пройдут как тест, как смотр тех дел, которые осуществляет власть». Это хрестоматия. Как еще могут проходить выборы?
«Очень важно, чтобы выборы были справедливыми и честными». Yes, sir!
«Очень важно, чтобы на этих выборах были представлены все ведущие политические силы общества». Конечно, и любой апологет сложившейся политической системы скажет вам, что все ведущие силы общества на российских выборах представлены.
«Только это даст тот мандат, который необходим для проведения реформ». И снова – в точку. Народ голосует за «Единую Россию» - власть получает мандат.
Я достаю увеличительное стекло, но даже сквозь лупу не вижу в словах Кудрина ничего такого, что выходило бы за рамки стандартной словесной игры российской власти в демократию и демократизм.
Откуда же взялась сенсация?
Сенсация взялась из того, что общественное мнение, представленное СМИ и людьми по профессии «эксперт», заточено на сенсацию. Оно ищет ее в той игре полутонов, кивков, намеков и сигналов, в которую давно превратилась российская политика. Чтобы в российской политике что-то начало происходить, это что-то нужно придумать.
Однако ситуация вокруг красноярской речи Кудрина, в общем, уникальна. Или почти уникальна.
Раньше в смыслы, интриги и скандалы играли исключительно журналистское и экспертное сообщества. Власть, представленная бюрократией и обслуживающей бюрократию «правильной» партией, дистанцировалась, обороняя прозрачность интерпретации. Власть стояла как монолит. Или лучше сказать «как утес», отдавая дань исторической преемственности.
До сих пор эту мгновенно формирующуюся монолитность можно наблюдать, когда с критикой сложившейся системы (неважно – экономической, социальной, административной, политической) выступает президент Медведев. Кто бы ни был объектом критики, объект неизменно оборачивается хором, сливаясь с главой государства в экстазе творения новых смыслов.
И вот монолит треснул┘
И.о. секретаря Президиума Генерального совета партии (количество слов в родительном падеже подчеркивает статус) Сергей Неверов дал понять: если Кудрин говорит о будущем, то все ОК. Но если Кудрин пытается косвенно усомниться в действенности нынешнего мандата власти, то аргументы на стол. Что ему не нравится? Где факты? Что за бунт на корабле, которым командует, нота бене, лидер партии?
«Единой России» следовало бы заказать лингвистический анализ высказываний Кудрина. Нет надежнее лекарства от мнительности, чем щепотка научного дискурса. Анализ показал бы с вероятностью 99,9%, что Кудрин говорил о будущем. «Правильной» партии следовало бы выпить водички. Во всяком случае, ей уж точно не следовало вступать в пикировку.
Или следовало?
И здесь мы снова оказываемся на поле экспертно-журналистской игры в смыслы. Если партия высказалась, значит «что-то в этом было». А если было, то что? Что хотел сказать Кудрин? Что хотел сказать Неверов? Что знает Неверов такого, чего не знаем мы? Или лучше так: что из всего громадного набора мудрых мыслей и интерпретаций, которым мы располагаем, является тем знанием, которым обладает Неверов?
Как все это вписывается в схему борьбы Путина с Медведевым – нашу излюбленную модель, приближенную к космической драме?
Перед выборами-2007 в жертву принесли Зурабова, Яковлева и Грефа. Грядут выборы-2011. Ждать новых жертв? Новой жертвой будет Кудрин?
Возможно все. Но, взбалтывая воду в стакане (а высказывания Кудрина – это стакан с кипяченой водой, не более), власть в одной из своих ипостасей бросает нам, журналистам, публицистам и людям, которых называют экспертами, надувной круг. Мы цепляемся за него. Мы не тонем. Но нас уносит все дальше в море, подальше от берегов, где, собственно, происходит что-то, представляющее интерес.
Дарья Гармоненко