Последний писк моды

Правящий тандем полюбил говорить о моде. О том, что модно. Хочется добавить: в этом сезоне.

«В любой стране, а в России особенно, модно критиковать людей во власти», - заявил Владимир Путин в беседе с Наоми Кэмпбелл. С кем еще, спрашивается, поговорить о том, что модно?

«Сейчас много разных новомодных тенденций в обсуждении проблем межнационального общения. В Европе стало модно говорить о крахе политики мультикультурализма. Дескать, это не тот курс, который направлен на гармоничное развитие разных культур в одной стране, где существует ведущий этнос», - заявил Дмитрий Медведев на заседании Госсовета в Уфе.

Занятно наблюдать за тем, как в речи двух современных и следящих за модой мужчин слово «модный» обретает негативный оттенок. Вина аудитории, не иначе. Приходится соответствовать.

Это специфическая аудитория. Кое-кто считает Россию самой читающей страной мира. Я бы назвал ее самой начитавшейся. Это когда читать новые тексты необязательно. Все, что нужно, читатель уже знает. Новый текст либо спорит с его знанием (и тогда он вреден), либо подтверждает его (и тогда его точно незачем читать). Общество имени халифа Омара и Александрийской библиотеки.

Тексты можно не читать, зато на них можно ссылаться, не читая, а также понимать, о чем речь, не будучи знакомым с первоисточником.

Ни высказывания Ангелы Меркель о провале политики мультикультурализма в Германии, ни слова Дэвида Кэмерона о «мускулистом либерализме» вместо пассивной толерантности не имеют почти никакого отношения к России и весьма опосредованное – к категории этничности. Их сложно назвать новомодными. Это можно сделать только в расчете на аудиторию, которая не нуждается в чтении, а в любой текст моментально вписывает себя, свое понимание действительности.

Ни у Меркель, ни у Кэмерона нет своих башкир, татар, бурятов и дагестанцев. У них есть лужицкие сербы и ирландцы – и ни Меркель, ни Кэмерон не говорили ни про лужицких сербов, ни про ирландцев.

И Кэмерон, и Меркель говорили о том, что в Британии и Германии существуют сложившиеся общества, готовые к интеграции и предлагающие интеграционные механизмы.

В одном случае это язык. Немецкий. И в этом нет ничего специфически этнического. Для того, чтобы сосуществовать, люди должны разговаривать на одном языке. Они не могут сосуществовать, не понимая речи друг друга. Это абзука.

В другом случае это минимальный набор гражданских ценностей. Их сформулировал Кэмерон: «Свобода слова. Свобода вероисповедания. Демократия. Верховенство закона. Равные права, вне зависимости от расы, пола или сексуальной ориентации».

Быть британцем (или европейцем) означает разделять эти ценности. Молись кому угодно, молись сколько хочешь. Просто определись: ты хочешь быть британцем? Или ты не хочешь быть британцем? Может, ты хочешь, чтобы Британия стала другой? Чтобы изменить Британию, ты должен стать британцем. Тогда ты изменишь ее вместе с британцами.

«Новомодные» (по Медведеву) тенденции – это декларации собственного достоинства. Все то, что перечислил Кэмерон, европейские общества вымучили. Выстрадали. Они гордятся этим. Они нуждаются в диалоге. Но диалог и унизительное тестирование на соответствие собственным принципам – не одно и то же.

У Кэмерона и Меркель перед глазами примеры сотен и тысяч людей, которым никакая религия и этничность не мешает быть ни немцами, ни британцами, ни европейцами.

Вот именно об этом тексты, которым так ловко манипулируют российские власти, производя собственные высказывания.

Борьба с придуманными проблемами – самая легкая. Придуманные проблемы всегда решаются. Или остаются счастливо нерешенными. Они не дают по носу.

Говорить о мультикультурализме в Башкирии – тратить время. Мы до сих пор существуем в режиме империи, скрепленной постцаристскими и постсоветскими скобами.

Не с теми нужно говорить. И не о том, что сейчас модно на (прогнившем) Западе.