Станислав Минин. Владимир Путин лично набрал 24 тонны воды и вылил на горящий рязанский лес. Это мог бы сделать второй пилот Иванов или Петров, причем с не меньшей эффективностью, но сделал премьер.
Весной после авиакатастрофы в Смоленске министр здравоохранения Польши Ева Копач, находясь в Москве, лично готовила тела жертв к опознанию, в фартуке и перчатках. По телевизору это, впрочем, не показывали.
К тому же Ева Копач – профессиональный судмедэксперт с многолетним стажем. Если бы Владимир Путин был профессиональным пожарным или сотрудником МЧС, вопросов возникало бы куда меньше.
Собственно, вопрос «зачем это было сделано?» и так почти не возникает. Премьер в самолете – ставший классическим пример политического пиара а-ля рюсс. Об этом уже написали коллеги из «Ведомостей» и топ-блогеры (например, Алексей Навальный).
Куда важнее вопрос «почему?» Почему такой пиар становится возможным? Подчеркну: меня занимает не состояние властных умов, их мораль и прочее. Правящие элиты часто стоят друг друга. Меня интересуют условия, существующие до элит и над элитами. В идеале, конечно, существующие.
Дмитрий Медведев вот уже третий год дает понять: он за равные условия игры для политических сил. Нужно сказать, что это равенство начинается не с интервью лидера коммунистов федеральному каналу. Оно начинается с того, что политические силы одинаково удалены от определенных средств производства политического пиара.
Именно к таким средствам относится самолет, тушащий лес, или милицейская машина, преследующая преступника. Эти самолеты и машины принадлежат государству, то есть той самой внеэлитарной и надэлитарной структуре. Поэтому в них нечего делать политикам, а государственные менеджеры вольны залезать в них лишь в соответствии с компетенцией и родом занятий.
Политики раз в четыре года (или раз в пять-шесть лет) нанимаются к обществу на работу. Конкурс каждый раз проводится заново. Садясь за штурвал самолета и участвуя в тушении пожара, политик работает не на общество, а на этот самый конкурс.
Это должно быть запрещено на законодательном уровне. Стоило бы нудно и дотошно классифицировать все то, чем государственному менеджеру запрещено пользоваться в политических целях.
В идеале в этом списке должно оказаться и государственное телевидение. Этого не всегда удается добиться. Но это и не всегда актуально, потому что у политических сил зачастую есть собственные влиятельные площадки в СМИ. Негосударственные, разумеется.
То обстоятельство, что образ премьера в самолете может рассматриваться как пиар, конечно, говорит о низком уровне политической культуры у российского электората. Это всегда неприятно осознавать. Но тогда не стоит подвергать публику и свое мнение о ней таким искушениям.
