Станислав Минин. Вокруг чемпионата мира по футболу разгорается спор, на мой взгляд, выходящий за строго футбольные рамки. Это спор о том, должен ли арбитр во время игры просматривать видеоповторы спорных моментов и лишь после этого выносить решение.
Спор разгорелся после того, как уругвайские судьи не заметили гол Фрэнка Лэмпарда, и англичане не сумели воспользоваться краткой немецкой слабостью. И после того, как итальянские судьи не заметили офсайда у Карлоса Тевеса, и сама логика матча Аргентина-Мексика была сломана.
Противники видеоповторов утверждают, что они будут затягивать игру. Сторонники видеоповторов парируют: на дискуссии вокруг судейских решений (а также на разгон игроков, выдачу желтых карточек за разговоры, наведение порядка на поле) уходит куда больше времени, чем на их потенциальную коррекцию. Тридцать секунд на то, чтобы специально обученный джентльмен в специально оборудованной кабинке прокрутил разок запись и сообщил арбитру очевидное: нужно засчитывать гол или нет.
«К повторам будут обращаться постоянно, по первому требованию», - утверждают противники нововведений. «Ситуации, в которых возможно обращение к повторам нужно оговорить», - предлагают сторонники. Компромиссный вариант – просматривать запись лишь в тех случаях, когда мяч влетел в ворота – с нарушением правил или без. Или не влетел, но одной из команд кажется, что это произошло.
Если судья остановил атаку, ошибочно зафиксировав вне игры, обращаться к повтору не следует, потому что нет технологии исправления ошибки. Разве что назначать свободный удар с того места, где был обнаружен несуществующий офсайд, считая это адекватной компенсацией.
Если судья назначил или, наоборот, не назначил пенальти, повтор станет скорее злом, чем благом. Потому что к одной субъективной оценке эпизода, трактовке правил добавится еще одна – человека «за кадром». После игры, вооружившись видео, даже профессионалы подчас не приходят к единому мнению по поводу того, был пенальти или нет. По большому счету, нарушений, тянущих на одиннадцатиметровый, за матч совершается с десяток, а то и с несколько десятков. Сажать в кабинку робота-формалиста? Давать по 10-20 пенальти за игру?
Дилемма «гол или не гол», быть может, и не избавлена окончательно от субъективности суждения, но существенно преуменьшает воздействие этого фактора.
«В футболе должно быть место для ошибок, для человеческого фактора, для эмоций», - приводят свой аргумент противники видеоповторов. И на этот аргумент, казалось бы, сложно возразить, так как внешне он относится к области философии, а в чем-то даже догматики, но никак не прагматики. Именно в этой точке происходит прорыв: футбольное переходит в нефутбольное, общее.
Футбол – безусловно, очень человеческая игра, а в чем-то – очень «общественная». И проблема объективизации арбитража в футболе – своего рода символ схожей проблемы, бытующей в реальном обществе, а не в его игровой имитации. Идеальный суд принимает механические решения. В этом залог равноправия.
Нам нравится механицизм, если мы уверены в том, что всегда поступаем честно. Если такой уверенности у нас нет, мы куда благосклоннее отнесемся к «человеческому фактору». Он непредсказуем, он обоюдоостр, но он дает нам, неправым, шанс в безнадежной с «механистической» точки зрения ситуации.
В реальной жизни мы не решимся романтизировать «человеческий фактор», потому что его эффект рискуем ощутить на своей шкуре. Но в игре – запросто, потому что игра есть игра. Когда мы видим, как наша любимая команда добивается успеха вопреки правилам, мы надеемся на то, что судья этого не заметит, а потом говорим: «Се ля ви, в футболе должно быть место ошибке!» Точно так же поступают игроки и тренеры.
В реальной жизни механический арбитраж – это защита от фатального поражения при игре по правилам. В футболе таких гарантий игра по правилам не дает. Потому что одна команда всегда сильнее другой здесь и сейчас. И сильнее не всегда та команда, за которую мы болеем или играем.
Техно-революции в футболе следовало бы ожидать, будь она единственным возможным компромиссом. Но ведь и упование на случай и «человеческий фактор» - тоже вариант компромисса, потому что стихия априори воспринимается как нечто беспристрастное.
Значит, один компромисс придется заменить другим, одну философию – другой. Это не то же самое, что добавить в игру еще один элемент.
