Станислав Минин. Представьте себе, что вы – иностранный корреспондент. Например, агентства Reuters или, скажем, газеты The Times. Или журнала Paris Match. Вам предстоит взять интервью у президента России Дмитрия Медведева. Или у премьер-министра Владимира Путина.
Как бы вы ни планировали выстроить разговор, какие бы темы вас ни волновали, один вопрос вы зададите своему собеседнику наверняка. С вероятностью 99,9%. Это вопрос о 2012 годе: кто будет президентом?
Конечно, вы сформулируете его не так топорно, а гораздо элегантнее. Например, как Оливье Роян из вышеупомянутого Paris Match: «Как бы вы могли описать ваши отношения с Владимиром Путиным, который однажды сказал, что вы – люди одной крови, и как вы представляете себе вашу дальнейшую судьбу в связи с выборами президента в 2012 году?»
При этом совершенно ясно, что ваш собеседник – не важно, Медведев это или Путин – достаточно проницателен. То есть уже в тот момент, когда ему сообщают, что вы, иностранный корреспондент, собираетесь с ним побеседовать, он знает, что вы непременно спросите его про 2012 год и «коллегу» по тандему.
Знает, но, кажется, не всегда понимает, ЗАЧЕМ вы с таким упорством задаете этот вопрос. Вопрос-то психологический в значительной мере.
Наш тандем вместе с «проблемой-2012» для западноевропейского или североамериканского мозга - диковина. Диковинной является сама ситуация, в которой молодого и здорового президента, позиционируемого как «успешный менеджер» (кто-то станет спорить?), приходится спрашивать – напрямую или полунамеками – о том, пойдет ли он на второй срок. Это ведь нечто, само собой разумеющееся, не так ли?
Совершенно невозможно, продолжая думать по-европейски или по-американски, понять, чем может быть мотивирован отказ молодого, здорового и популярного президента избираться вторично. Это не умещается в голове, и голова продолжает спрашивать: как же так, господин Медведев (Путин)? Что же будет? Голова не только ищет news. Она еще хочет понять, что вообще происходит. Хочет, чтобы ей это объяснили в доступных категориях.
Наш тандем знает, о чем его спросят, но при этом ничего не объясняет. Продолжает говорить на своем особом языке внутреннего пользования. Вот, к примеру, ответ Дмитрия Медведева журналисту Paris Match:
«Что касается политического будущего, то его никто не знает. Но, конечно, мы ответственные люди, мы обязательно будем с ним обсуждать политическое будущее нашей страны и наше место в этом политическом будущем. В любом случае пока у нас работоспособный такой союз, который, на мой взгляд, приносит определенную пользу нашей стране».
Сложно еще сильнее запутать и без того блуждающий в потемках российской политики разум. Как это возможно: обсудить свое место в политическом будущем и само это будущее и при этом не знать, каково оно? Это же дзэнский коан. Остается бросить микрофон, порвать блокнот, сдать журналистское удостоверение и удалиться в горы для медитации. Диковина становится еще диковиннее.
И ведь это заготовленные ответы на заранее известные вопросы. Неужели наши лидеры не хотят быть понятыми?
