Александра Самарина.
Закон торжествует. А счастья нет.
Фото Юрия Кочемина
Приставы описывают имущество жителей поселка Речник. Снесено уже несколько домов. По решению суда, напомним, сровнять с землей полагается 37 строений. 20-градусный мороз не остановил судебных исполнителей. Информагентства интересуются у приставов: не холодно ли им в такую погоду? Те отвечают: у нас хорошее, теплое обмундирование. Все прекрасно организовано. И победа близка. И танки наши быстры. Еще недавно жители угрожали приставам ручным леопардом и демонстрацией у американского посольства. А сегодня они смиренно просят отсрочки, а также разрешения самим разобрать дома и спасти скарб. Вчера в некоторых домах было отключено электричество. Видимо, чтобы поторопить выселяющихся.
Дачный самострой – одна из самых болезненных проблем, доставшихся новой России от советских времен. Строго следуя закону, снести сегодня нужно полстраны. Потому что на протяжении десятилетий граждане, не надеясь на руководство, время от времени угощавшее их сказками типа «каждой семье – отдельную квартиру», активно строились на дачных участках. Создавая очаги псевдочастной собственности.
Абсурд ситуации в том, что приход в Россию капитализма принес не урегулирование – в пользу инициативных и серьезно потратившихся граждан – спорных вопросов, а некую форму раскулачивания нарушителей. Закон торжествует – но есть ли здесь предмет для радости?
Мешает восторгаться неуклонностью и принципиальностью суда прежде всего отсутствие элементарной политической культуры в решении проблем Речника и, по-видимому, многочисленных последующих «речников». Государство должно быть честным со своими гражданами. Этот простой тезис заставляет задать власти неудобные вопросы.
Что стоит за внешней законностью требований к жителям поселка? Документы давно можно было оформить, говорят оппоненты речниковцев. Однако крайняя степень бюрократизации процедуры дачной амнистии сделала ее неподъемной для дачников, и те, кто сегодня упрекает их в отлынивании, лицемерят. Для того чтобы оформить амнистию, надо собрать кучу бумаг, заплатив немалые деньги и потратив немало времени в очередях к чиновникам. Именно поэтому проект провалился с треском.
Почему именно сегодня затеян снос? Да еще в такой варварской форме – в спешке, с нарушениями, когда перекрывают дороги и детей выгружают из машин, чтобы они шли несколько километров по зимней дороге. Горит, что ли?
Картинки сноса всю неделю чередуются на экранах ТВ с сюжетами о землетрясении на Гаити. Там наши спасатели достают из-под развалин людей. В Москве со странным сладострастием эти самые развалины плодят. Без всяких природных катаклизмов. По решению суда.
Третий вопрос: почему государство так легко прощает себе, любимому, невыполнение обещаний и так требовательно к населению? Эта вечная тенденция прослеживается и в большом, и в малом. Где, на какой пыльной полке лежит сейчас нацпроект «Доступное жилье»? Хоть на миллиметр, хоть на копеечку стало оно доступнее для людей? Так может, прежде чем ломать, попробовать что-нибудь построить?
Вопрос четвертый. Почему каждый раз любой начальник, совершая сомнительное с точки зрения нравственности, если не закона, дело, апеллирует к интересам народа? Все ждала, когда же об этом заговорят власти в случае с Речником. И дождалась: вчера префект ЗАО Юрий Алпатов заявил, что намерен твердо отстаивать интересы москвичей, которые, по его данным, «пытаются попасть на берег Москвы-реки, а их травят там собаками».
Мы хорошо помним историю, когда от имени народа, и тоже по закону – тогдашнему, раскулачивали миллионы крестьян. Стоит ли сегодня возрождать традиции советской пропаганды? Я, к примеру, никак не уполномочивала Алпатова вступаться за меня. Префект, кстати, не назвал ни одного пострадавшего, затравленного собаками гражданина. Не перечислил он также и тех «великих людей», которых он обнаружил среди владельцев довольно убогих строений и с которыми он якобы сражается за чистоту московских водоемов. Как говорится – огласите весь список. Или перестаньте намекать.
Среди антикризисных мер руководства страны наверняка есть большие, по-настоящему масштабные задачи. Хочется думать, что разгон речниковцев не станет единственным зримым результатом их реализации. Просто других пока не наблюдается.
