Станислав Минин. Депутат Андрей Макаров из генсовета «Единой России» на пресс-конференции в «Интерфаксе» предложил проект кардинальной реформы российской милиции. Вот что сказал депутат:
«В нашей милиции работает кратно больше людей на душу населения, чем в любой цивилизованной стране мира. Мы можем совершенно безболезненно заявлять о том, что милиция будет сокращаться минимум в два раза. Надо вывести всю милицию за штат и начать очищение милиции с участием общественности, правозащитников. Только такая чистка позволит хоть что-то сделать. Необходимо убрать следственный аппарат, убрать три десятка дармоедов, так называемых милицейских институтов, где готовят высшее образование, этих милицейских юристов. Они (вузы) существуют для того, чтобы дети милицейского начальства могли откосить от армии».
«Мы слышим: у них зарплата только 12 тыс. рублей, где мы возьмем на такую зарплату хороших людей? Возникает ощущение, что люди, которые приходят работать на эту зарплату, узнали о своей зарплате только после того, как их приняли, обманули. Мы все прекрасно знаем, что идут они не на эту зарплату, они идут за возможностью, которую дарит им государство, выдав пистолет и удостоверение, выбивать эти деньги с нас с вами».
Андрей Макаров одновременно обозначил и плюсы, и минусы своего проекта.
Идея закрыть милицию, почистить и открыть вторично хороша. Это не изобретение депутата Макарова, а, скорее, международное ноу-хау. В Японии полицию из-за коррупции разгоняли несколько раз. Грузия заново набрала ГАИ, увеличив новым сотрудникам зарплату в 8 (!) раз и чуть ли не вчетверо сократила личный состав криминальной полиции, впоследствии пополняя ее ряды образованной молодежью. Сокращение штата полиции, повторный набор при увеличении зарплат также практиковались в Польше, Чехии и Эстонии.
Результаты этих реформ – граждане чувствуют себя более защищенными, а позиция страны в «антикоррупционных» рейтингах организаций вроде Transparency International и Freedom House меняется.
Россия не привыкла учиться у тех стран, на которые она обычно (и едва ли оправданно) смотрит со снисходительным презрением и некоторой брезгливостью. Но когда, что называется, «припрет», то поучишься у кого угодно.
Есть лишь два «но».
Во-первых, совершенно ясно, что «новая милиция» должна в значительной степени (на две трети, если не на три четверти) состоять из людей, никогда раньше в МВД не работавших. Более того, это должны быть люди, которые прежде не собирались надеть форму и взять оружие ради возможности собирать дань с ларьков. Значит, помимо зарплат, необходима не просто грамотная, а первоклассная социальная реклама. Необходимо оперативно определиться с ее адресатом: кого мы, т.е. общество, хотим видеть в новой милиции? Не менее оперативно (и не менее грамотно) нужно разработать эффективную методику отбора кадров, тестирования, испытания, уточнить все ограничения.
Силами госчиновников и силовиков эту задачу выполнить невозможно. Нужно задействовать ресурсы гуманитарной науки, которая обычно интересует государство постольку поскольку, а также обратиться за помощью из-за рубежа, к чему наши власти далеко не всегда готовы психологически. Другими словами, запускать радикальную реформу милиции сейчас (а чего уж ждать?!) мы не готовы.
Во-вторых, реформа несколько запоздала. В сознании общества произошла ломка установок, правил игры. Коррумпированность милиции – это уже не нарушение нормы, а норма. Коррупционные практики – это свойство профессии, которое одновременно привлекает кадры и отталкивает «тех, кто не готов»; точно так же есть профессии, которые кого-то привлекают, а кого-то отталкивают риском, напряженностью, загруженностью и т.д. Мы имеем дело не с милицией, противостоящей обществу, а с милицией, органично в это общество встроенной. Общество становится носителем представлений о специфических «ментовских» практиках и будет воспроизводить их в новой структуре.
Некоторые журналисты полагают, что радикальная реформа неизбежна, раз о ней заговорил член генсовета «Единой России». Мне кажется, это не так. Одна из стратегий нынешней власти – одновременное вбрасывание в общественное и медиа-пространство совершенно разных, подчас противоречащих друг другу идей и сценариев. Что-то обязательно сработает, а мы будем тут как тут. Это ловля на десять удочек с разными наживками одновременно.
Радикальная реформа МВД вовсе не предрешена. По указанным выше причинам она с трудом реализуема в России – если реализуема вообще.
И, тем не менее, предложение Андрея Макарова правильно. Оно логично. Оно подкреплено международным опытом. И попробовать стоит. Что мы теряем, в конце концов, если хуже быть уже не может?
