Станислав Минин. Ближе к 1 сентября абстрактная борьба с фальсификаторами истории перетекла в борьбу с неадекватными учебниками по истории. Агентство РИА-Новости опубликовало в связи с этим компактное интервью с Александром Даниловым, заведующим кафедрой истории Московского педагогического университета и автором серии школьных учебников. Интервью, наводящее на тягостные раздумья о судьбе российской школы и российских школьников.
Профессор Данилов считает, что старшеклассникам нужно преподавать «общепринятую, если угодно – государственную точку зрения на развитие страны». Но в том и дело, что «неугодно». Хотя бы потому, что государственная точка зрения в России не является общепринятой. Это точка зрения вполне конкретной политической элиты, которая все чаще и все отчетливее дает понять, что государство – это она. Государство – это элита, а не результат общественного и политического консенсуса. При таком раскладе школьная история из гуманитарной дисциплины превращается в идеологическую промывку мозгов.
Есть ли разница между идеологическим и гуманитарным предметами? Безусловно, есть, причем принципиальная. Гуманитарный подход делает упор на оценке. Оценке факта, события, персоналии. Оценке, в том числе, и моральной. Школьник выносит ее на основе тех ценностей, которые прививают ему семья или «значимые другие». В свою очередь, идеологический подход упирается в сухую догматику, катехизис. Факт и его оценка подаются школьнику в одном флаконе.
Гуманитарный предмет в идеале должен побуждать школьника к вынесению оценки. То есть побуждать к поиску информации, владея которой можно такую оценку вынести. Идеологический предмет, в свою очередь, не стимулирует ни творческий, ни интеллектуальный поиск. Идеология дает простые ответы на сложные вопросы, и это лучший способ остановки мозга. Российская школа тяготеет к идеологическому полюсу. Именно поэтому ЕГЭ вытеснил школьное сочинение, которое, при всех идеологических издержках и штамповках, в идеале является чисто гуманитарной, оценочной практикой. Именно поэтому государственная школа так быстро нашла общий язык с религией.
«Раньше в учебник истории включали все, что можно: учебные тексты, документы, атласы. Современный учебник истории – это навигатор: он должен быть кратким, содержать лишь основную историческую канву», - говорит Александр Данилов. Он заблуждается, называя второй тип учебника «навигатором». Навигатор предполагает реальность вне себя, по которой он помогает перемещаться. Современный учебник «по Данилову» замыкается на себе самом и не увлекает читателя миром вне себя. В отличие от учебника с атласами и документами.
Александр Данилов ссылается на слова Ломоносова, который говорил, что учебники для детей не должны содержать ничего отрицательного из истории Отечества. Сложно создать что-либо современное в XXI веке, если ссылаться на Ломоносова, как будто после «архангельского гения» педагогика остановилась в своем развитии и столетиями вглядывается в его портрет. Сложно также написать современный учебник, если руководствоваться (как это делает Данилов) представлениями о том, что народ и страна – одна большая семья. Эти представления анахроничны, они переносят на общество (или народ) ролевую структуру, в которой непременно присутствует фигура «родителя», и эту роль неизбежно играет либо государство, либо Церковь.
Между тем, современное общество – это общежитие индивидов. Однако школа, по-видимому, призвана игнорировать это обстоятельство, у нас на глазах превращаясь в отсталый, консервативный институт.
С содроганием угадываешь в комментариях Александра Данилова очертание общества, воспитанного на катехизисах-навигаторах вместо нормальных разносторонних учебников по истории. Большая, инфантильная и самодовольная семья. Она гордится собой не потому, что научилась интегрировать негативный опыт, а потому что убеждена: никакого негативного опыта у нее не было. Она растет и крепнет, но одновременно с ее ростом окончательно деградирует российская педагогика и тянет за собой впавшее в маразм и паранойю гуманитарное знание.
Нет-нет, да и возникает соблазн считать все это продуктом чьей-то злой воли. Однако действительность куда печальнее. Это не злая воля, а искреннее заблуждение. Заблуждение относительно того, что политическая конъюнктура может быть вечной и заслуживает долгосрочных инвестиций в себя саму. Печально то, что последствия этого заблуждения скажутся вовсе не на тех, кто сегодня заблуждается, а на тех, кто пока еще наивно читает школьный учебник.
