Станислав Минин. Американская и британская пресса трубят: президент Ингушетии Юнус-Бек Евкуров фактически обвинил США, Великобританию и заодно Израиль в поддержке сепаратистов и террористов на Северном Кавказе. Речь идет об интервью Евкурова «Русской службе новостей». Ингушский президент сказал буквально следующее: «Я далек от мысли, что арабы стоят за всем этим делом. Там есть другие силы┘ Более серьезные┘ Запад все равно будет стремиться дестабилизировать, не дать возможности возродиться России до былой советской державы. Те арабы, которые туда приезжают, это наемники┘ Система разведывательная так расположена, что это может быть арабская фирма. А интересы мы же понимаем, чьи: и Штаты, и Великобритания. В том числе и Израиль. Вполне это реально».
Другими словами, «есть хуже враг». Вполне в духе эйзенштейновского Александра Невского. Созданный мастером архетип живуч в российском политическом дискурсе.
Высказывание Юнус-Бека Евкурова прозвучало в эфире РСН 17 августа, между 18 и 19 часами. Рассматривать его следует сразу в двух контекстах. Первый контекст – генетический: как вышло, что президент Ингушетии сказал то, что он сказал. Изначально Евкуров лишь вскользь упомянул о том, что Доку Умаровым руководит некто из-за границы. Но потом Сергей Доренко, что называется, дожал президента: «Если Россия уйдет с Кавказа, то кто придет?.. Не арабы?.. То есть это подстегивается другими силами?.. Если четко сказать – Штаты, вы считаете?» Тут Евкуров был вынужден признать, что Штаты. И добавить от себя Британию и Израиль. Президент Ингушетии, скорее всего, не собирался конкретизировать, озвучивать инвективы в адрес тех или иных государств. Опытный журналист поймал его в ловушку и заставил проговориться, точнее, высказать мысль до конца.
Второй контекст – информационно-событийный. Сергей Доренко взял интервью у Юнус-Бека Евкурова до теракта во дворе ОВД в Назрани. А в эфир интервью вышло уже после теракта, когда сообщения о жертвах взрыва в столице Ингушетии - на пару с новостями из Хакассии – заполнили информационное поле. В новом контексте слова Евкурова могли прозвучать (и прозвучали) как комментарий к актуальному событию и быть восприняты как адресное обвинение. Это был бы скандал.
Некоторые аналитики утверждают, что Евкуров – человек честный, но системный. То есть, публично высказываясь о причинах и следствиях, он воспроизводит дискурс системы. Важнейший элемент этого дискурса – как раз поиск внешних источников любой российской проблемы. Если это так, значит, система, к которой принадлежит Евкуров┘ несистемна. Она хаотична, в ней отсутствует четкая иерархия ролей и дозволенных высказываний.
В нормально функционирующей централизованной системе безапелляционные и одиозные высказывания и обвинения звучат из уст формально независимых аналитиков и экспертов. Если политолог Пупкин напишет или скажет, что за ингушскими боевиками стоит Вашингтон, то это «свобода слова» и «свобода прессы». Если же нечто подобное скажет системный чиновник, то это головная боль МИДа и сотрудников российских посольств, которым придется сглаживать углы. То есть головная боль все той же системы. Получается, что система сама себе делает больно. Она мазохистка, стало быть?
Все может оказаться куда хуже: президент Евкуров верит в то, что говорит. При всех его положительных качествах, не стоит забывать, что нынешний президент Ингушетии – военный, офицер. Это особый профессиональный дискурс со своей картиной мира, в которую прекрасно вписываются и упрощенные объяснительные схемы, и поиск внешнего врага. Этот дискурс ничем не плох сам по себе, а плоха лишь уверенность в том, что подобный стиль мышления эффективен в любой ситуации и к любой ситуации приложим.
Впрочем, возможно и еще одно объяснение. Евкуров говорил с Доренко не только о врагах с Запада, желающих вновь поставить Россию на колени. Интервью довольно объемное. Идет в нем речь и о радикальном исламе. И о религиозном неофитстве ингушской молодежи. И об амнистии для боевиков. И об ингушских традициях и менталитете. И о социальной базе экстремизма. И о верности ингушей России. Последнее особенно важно. Это вопрос репутации. Имиджа. Евкуров понимает, что проблема социальна. Но он также понимает, сколь непривлекателен имидж социума, по тем или иным причинам склонного к насилию, экстремизму, сепаратизму. Имидж жертвы внешнего врага или «промывки мозгов» - лучше. Жертве сочувствуют. На нее не наклеивают ярлык чужака┘
И все-таки натиск Сергея Доренко можно было отразить. Сказать что-нибудь вроде: «Допускаю, что это внешние силы, но пальцем указать не могу – не располагаю конкретными доказательствами». Доказательств ведь действительно нет. Во всяком случае, Юнус-Бек Евкуров их не озвучил. Единственным его аргументом оказалось слово «поймите».
Дарья Гармоненко