Станислав Минин. В Москве возобновился судебный процесс по делу Юрия Самодурова и Андрея Ерофеева, организаторов выставки «Запретное искусство-2006» в музее имени Сахарова. Их обвиняют в возбуждении ненависти и вражды, а также унижении достоинства человека по признаку отношения к религии с использованием служебного положения. Эта громоздкая формулировка взята из статьи 282 УК РФ, по которой Самодурову и Ерофееву грозит до 5 лет тюрьмы. Памятуя о судьбе выставки «Осторожно: религия!», стоит признать: обвинительный приговор более чем реален. Тема христианства и христианских символов действительно затрагивалась в большинстве работ, выставленных в рамках «Запретного искусства».
Ситуация, безусловно, неоднозначная. Юрий Самодуров и Андрей Ерофеев напоминают мне экспериментаторов, решивших на свой страх и риск и без особой надежды на успех протестировать современное российское общество на соответствие собственным представлениям о том, каким оно «должно быть». В этом их главная беда – или вина, если кому-то угодно так считать. Впрочем, тактика экспериментаторов-камикадзе – это как раз то, что отличает Самодурова и Ерофеева от их оппонентов. Те не проверяют общество на соответствие чему-либо, но ведут себя так, как будто уже живут в неком православном neverland’е, сотканном их воображением.
Выставка «Запретное искусство-2006» была задумана как часть дискуссионного форума, посвященного проблеме табуированных тем в современном российском искусстве. Нужны ли такие дискуссии? На мой взгляд, нужны несомненно, так как являются профилактикой цензуры и тренажером гражданского общества. Кстати, во время выставки посетители могли высказать в книге отзывов все, что они думают об экспонированных произведениях. Вынести свой вердикт: справедливо или ошибочно от этих работ отказались российские музеи. К сожалении, в России к такому формату дискуссии не привыкли. Здесь более привычны жалобы «куда следует», нетерпимость к инакомыслию, любовь к запретам и одновременная мазохистская тяга к запретному, неспособность вести диалог или аргументированный спор.
Организаторы скандальной выставки предупреждали, что ее посещение не рекомендуется лицам младше 16 лет. Никаких специальных предупреждений для православных (и христиан вообще) они не делали. Можно, конечно, именно в этом усматривать их ошибку. Однако повторюсь: речь изначально шла о дискуссионном форуме, а не о консолидации сочувствующих. Возможна ли полноценная дискуссия на тему религии в искусстве без участия, собственно, религиозных людей? Пожалуй, нет. И точно так же, судя по всему, рассудили устроители «Запретного искусства». Рассудили, обреченные на неудачу, руководствуясь все той же логикой экспериментаторов-камикадзе.
Мне представляется, что обвинению нужно в первую очередь доказать агитационный или пропагандистский характер выставки «Запретное искусство-2006». В противном случае речь будет идти о российских гражданах, пользующихся конституционными правами и свободами: свободой слова, свободой иметь собственные убеждения. Разумеется, православным могут не нравиться икона из икры, лик Иисуса на вывеске «Макдоналдса», Нагорная проповедь Микки Мауса или распятый орден Ленина. Тем не менее, гражданин России вправе быть атеистом, антиклерикалом, видеть в современном христианстве часть массовой культуры с ее символами, считать религиозные системы тоталитарными. Более того, он не обязан скрывать свои убеждения. Скорее Церкви не мешало бы тщательнее работать над собственным имиджем, а возмущенной «православной общественности» - учиться понимать современное искусство.
Разумеется, замысел не до конца «оправдывает» автора. Созданное им произведение живет собственной жизнью и накапливает все новые и новые смыслы, сталкиваясь с читателем, зрителем, посетителем выставки. Чьи-то чувства при этом неизбежно окажутся задеты. Кого-то задевает диснеевский мышонок в роли Иисуса, кого-то – раскрашенный Штирлиц. Если главной задачей художника станет «никого не обидеть», искусство сойдет на нет, потому что у каждого культурного символа найдутся ревностные почитатели. В любой религии эти «зоны особой чувствительности» имеют тенденцию к разрастанию. Сегодня кощунственно любое неканоническое обращение с образом Христа или Богородицы. Завтра это будет касаться князя Владимира, Александра Невского и Николая II. Художник будет вынужден с почтением и пиететом относиться к «чуду» схождения Благодатного огня или мироточению икон. А там, глядишь, и тема нерукотворного образа Девы Марии с младенцем на срезе грушевого дерева в саду Руслана Литовченко из Полтавской области окажется табуированной.
Комикам из группы «Монти Пайтон» очень повезло: свое «Житие Брайана» они снимали не в современной России┘
