Один год, две тысячи казненных

Amnesty International опубликовала 24 марта глобальную статистику применения смертной казни в 2008 году. За прошлый год в 25 странах мира казнили не менее 2390 человек, а в 52 странах к высшей мере наказания приговорили 8864 человека. По меньшей мере, 1718 человек были казнены в Китае. Единственная европейская страна, в которой, по информации AI, продолжают казнить людей, - это Белоруссия. Приведенные цифры должны пугать и шокировать. Увы, они не пугают и не шокируют. Совершенно очевидно, что человечество год от года не становится менее жестоким, более гуманным и снисходительным, не учится подавлять свои первоначальные эмоции – а если учится, то в лучшем случае на «троечку».

Статистика Amnesty International, в общем, отражает саму проблему довольно поверхностно. Нелишним было бы подкрепить эти цифры, скажем, выборочным исследованием общественного мнения в 20-30 странах. Одно дело – практика, другое – отношение к ней людей. Тем не менее, сам подход AI к проблеме мне кажется обоснованным и современным. В аргументации нуждается не отмена смертной казни, а ее сохранение.

Главный (а, быть может, и вовсе единственный рациональный) аргумент сторонников смертной казни – воспитание страхом. Борьба с преступностью через устрашение, в том числе и наглядное. Расстрел. Электрический стул. Смертельная инъекция. Повешение. Еще лучше – колесование, четвертование, публичная кастрация, распятие. Прекрасное моралите!

Рациональность «аргумента страха» не отменяет его спекулятивности. Он так же спекулятивен, как и утверждение, что перспектива лишения жизни не останавливает преступников. Сталкиваются две спекуляции. Под утверждения такого рода невозможно подвести эмпирическую базу: как ни старайтесь, у вас не будет репрезентативной выборки людей, готовых сознаться в том, что страх наказания не позволил им преступить закон. Без подобных признаний анализировать нечего.

В странах с самым низким уровнем преступности (например, в Исландии, Норвегии, Финляндии, Швейцарии или Канаде) смертная казнь не применяется. Это косвенный довод в арсенале противников смертной казни, к которым я отношу и себя. Косвенный, потому что сама связь между преступлением и перспективой наказания неочевидна и спекулятивна, как уже говорилось выше.

Еще один аргумент «за» смертную казнь я бы условно назвал моральным аргументом. Обычно он формулируется так: «Почему я, честный и законопослушный налогоплательщик, должен оплачивать поддержание при жизни, пропитание и сон маньяков, серийных убийц, педофилов и прочих мерзавцев?» Это вполне понятный аргумент, хотя, на мой взгляд, достаточно эмоциональный. Ведь, если задуматься, человек, приговоренный к пожизненному заключению, не живет человеческой жизнью. Он лишь думает и справляет естественные нужды. Это биологическое существование, сдобренное памятью о прошлом. В свою очередь, человеческая жизнь социальна, это ее принципиальная характеристика, а обществу, развиваясь, стоило бы чаще задумываться о собственных основах.

Мы склонны преуменьшать ужас пожизненного заключения и преувеличивать ужас казни. Во многом это связано с тем, что казнь эффектнее. При этом мы недооцениваем личную свободу, считая ее чем-то второстепенным в сравнении с биологическим существованием. Мы искусственно и, опять же, спекулятивно реконструируем мышление заключенных, которым предстоит умереть и которым, в свою очередь, предстоит провести в камере остаток жизни. Мы создаем искусственную иерархию их мотивов, не представляя до конца, что именно они чувствуют. Мы упрощаем сложное и, как следствие, пытаемся действовать просто и конкретно.

Казнь – это сложная форма мести или способ удовлетворения собственных инстинктов. Другими словами, это убийство. Убийство преступника не перестает быть убийством, как не перестает им быть убийство солдата, находящегося по ту сторону фронта. Убийство только тогда имеет оправдание, когда служит предотвращению зла. В современном мире смертный приговор не служит этой цели. Смертный приговор – это устрашающий бонус ко вполне адекватному наказанию┘